По предварительным подсчётам ни сегодня-завтра этот осточертевший марш должен был победоносно закруглиться на одном из ближайших полустанков. Но степь оставалась бескрайней, а по встречающимся хуторкам никак нельзя было сказать, что через них проходит железная дорога.
Ближе к обеду, рота, кряхтя и отдуваясь, одолела небольшой подъём и остановилась. Люди не замерли, как вкопанные поражённые открывшимися чудесными пейзажами. Нет. Просто Зондер бросил:
- Рота, на месте... Стой.
И словно пьяный пассажир в порыве хмельного угара дёрнул за стоп-кран несущегося на всех парах курьерского поезда.
Шедшие спереди, словно ткнувшись лбом в невидимую преграду, замерли, а задние по инерции стали тыкаться им в спины. И лязг касок вторых об автоматы первых был похож на грохот вагонных сцепок всё того же тормозящего пассажирского состава.
Рота встала.
Зондер подождал, пока некоторые «сошедшие с рельсов» курсанты снова поднимутся на давно уже подкашивающиеся ноги, и распорядился:
- В две шеренги становись.
Не прошло и минуты, как два ряда недоумевающих физиономий выстроившихся друг за другом были обращены к командиру.
- Слушай задачу. Роте преодолеть водную преграду, - он сверился с картой, - озеро «Плоское».
Все повернули головы в направлении, указанном Зондером, и уставились на раскинувшееся в ста метрах под холмом озерцо. Оно было длинным и узким и с первого взгляда походило на неширокую, метров двадцать не больше, спокойную речку. И только присмотревшись, можно было заметить левый и правый берег озерца, обильно заросшие камышом.
- Форсирование осуществлять повзводно, - продолжил между тем майор. - Построение на противоположной стороне. Вопросы есть?
- Есть...
Лёша Бутусик, словно на уроке, поднял руку. Зондер навел на него оба калибра своих пронизывающих глаз:
- Кто вопросы задаёт, тот по службе не растёт, курсант Бутусик. Что у вас?
-Товарищ майор, а если я плавать не умею?
Испуг сквозивший в голосе Алексея свидетельствовал об искренности его заявления. Но Зондер остался безучастным:
- Значит, заодно и научишься.
- Но, товарищ майор, а если я утону!?
- Если утонешь... - он задумался, - так и быть: поставим бюст бронзовый на родине.
- Но...
- Отставить панику. Максимальная глубина здесь около метра, дно илистое, ровное, без коряг, русалки не водятся. По-этому задача предстоит несложная. Единственное, о чём хочу предупредить... Если хоть кто-нибудь умудрится утопить хоть что-нибудь из обмундирования, экипировки или, не дай бог, оружие... Искать будут все и пока не найдёте из озера не вылезете. Так что будьте внимательны.
Он осмотрел строй.
- Заправиться.
Все кинулись проверять одежду и снаряжение. Когда сомнений в том, что всё висит, торчит и лежит именно там, где положено и при этом надёжно закреплено, курсанты снова застыли неподвижно.
- Оч-чень хорошо...
Майор достал изо рта соломинку, которую теребил до этого зубами.
- Становись! Внимание! Первый взвод! Цепью! На намеченный рубеж! Бего-ом... Арш!
Сто метров, отделяющие курсантов от воды особого сопротивления не оказали. То ли то, что двигаться приходилось под горку, то ли близость живительной влаги, а, скорее всего, просто, пристальный взгляд майора Зондера в спины бегущих курсантов, за несколько секунд вынесли их на берег озерца.
Здесь произошла небольшая заминка.
Увидев, что бегущий справа от него Ваня Незачаев перед самой кромкой воды вдруг остановился и, прыгая на одной ноге, начал стаскивать с другой сапог, Трошкин тоже притормозил и заорал:
- Чайник, ты что делаешь?!
- Как что? - Ваниной невозмутимости мог бы позавидовать профессиональный игрок в покер. - Раздеваюсь.
Петя на всякий случай оглянулся на товарищей, которые тем временем уже решительно вступили сапогами в мутную воду.
- Ты нормальный!? - он снова накинулся на Ваню. - Может, ты тут ещё и загорать будешь?
- А что, можно?
Глаза Незачаева вспыхнули, было надеждой, но тут же потухли, натолкнувшись на убийственный взгляд товарища.
- Что же мне теперь, в одежде в воду лезть? Она ж промокнет вся!
- Если мы сейчас же не догоним наших, - угрожающе произнес Трошкин, глядя в спины удаляющихся товарищей, - Зондер пристрелит нас, как дезертиров. И про мокрые штаны ты ему с небес уже будешь объяснять. Этого хочешь?
Упоминание грозного имени произвело на Ваню должное впечатление. Он перестал прыгать, побледнел и часто-часто закрутил головой, давая понять, что вовсе не хочет погибнуть молодым, пристреленным за дезертирство.