Петя молча смотрел на вошедшего. Взгляды двух военных встретились. Папа удивлённо присвистнул.
- Что ты говорила, дочка, сделал твой спаситель, раскидав хулиганов, скрылся? Хм... Верю, охотно верю. И, наверное, быстро, да?
- Волка ноги кормят, - буркнул Трошкин. Ему было уже всё равно. Он жаждал лишь одного: поскорей бы всё закончилось, и его доставили по назначению.
Ксюша непонимающе уставилась на двух мужчин.
- При чём тут скрылся? Он же просто поступил благородно.
- Да, да, конечно, - согласился капитан. - А батоны направо и налево ты тоже из благородства раздаёшь?
- Нет, по доброте душевной, - огрызнулся Петя.
- Какие батоны? - удивилась Ксюша. - Вы что, знакомы?
- Нет ещё, - улыбаясь, ксюшин отец и протянул Пете руку. - Пал Саныч...
Тот недоверчиво посмотрел на протянутую ладонь.
- Курсант Трошкин, - сказал он, пожимая руку. - Петя.
- Петя значит? Ну, хорош ты, Петя, бегать! Я и сам так бегал...раньше. Эх, молодость!
Когда Трошкин через полчаса вышел на улицу, было уже совсем темно. Свежий воздух охладил разгорячённое чаем Петино тело. Он улыбнулся, вспоминая недавние события: «Бывает же!..» Он удивлённо хмыкнул и почесал затылок: «А Ксюша, прямо скажем, ничего девчонка, да и папа у неё, что надо!» Петя ещё раз улыбнулся, вздохнул и зашагал в сторону училища. До вечерней поверки оставалось тридцать минут.
Он добрался до родного расположения без приключений, по пути снова заглянув в булочную. Вручил батон оголодавшим собратьям и, бросив что-то типа «Да нормально...» в ответ на «Как сходил?», принялся с улыбкой наблюдать за счастливыми растущими организмами, весело накинувшимися на хлебобулочное изделие.
После отбоя он долго не мог заснуть.
Через распахнутые настежь окна спального помещения врывалось монотонно повторяющееся стрекотание ночных сверчков. Голубоватый свет луны, соскользнув с подоконника, разливался по Петиной подушке.
Трошкин открыл глаза. Ночную идиллию изредка прерывал скрип курсантских кроватей и всё более усиливающийся храп, спящего по-соседству, Жоры Полового.
В коридоре в полголоса переговаривались дневальные, распределяя между собой очередность заступления на «тумбочку». Обоюдные аргументы каждого из них отклика в сердцах оппонентов не нашли и курсанты в конце концов обратились за помощью к жребию.
Трошкин потянулся к прикроватной тумбочке и открыл дверцу. Нащупав на полке сигареты, он сел на кровати, сунул ноги в тапочки, встал и направился в умывальник, прихватив с собой спички.
Открыв дверь в отдраенное дневальными свободной смены помещение, Трошкин подкурил и тут же замер, прислушавшись. Откуда-то звучал перелив гитарных струн. Петя заглянул за облицованный голубым кафелем угол и увидел Бардина.
Сидя на подоконнике в фиолетовых армейских трусах и застиранной майке он прижимал к груди свою гитару и, в задумчивости перебирая струны, шевелил губами. Время от времени он прерывался, доставал из-за уха простой карандаш и что-то быстро начинал писать в своем блокноте, который лежал рядом с ним, тут же на подоконнике.
Единственными свидетелями этого необычного действа были двенадцать начищенных до блеска латунных кранов, с которых нет-нет, да и срывались звонкие капли воды, отдаленно напоминавшие слезы растроганных высоким искусством слушателей.
Степан заметил Трошкина и засунул карандаш за правое ухо.
- Чего, Петюнь, не спится? - спросил он, показывая Пете жестом, чтобы тот оставил ему покурить.
- А ты что же? - Трошкин достал из пачки ещё одну сигарету и протянул товарищу.
- Да вот, Муза посетила. Я часто здесь по ночам творю. Особенно когда на улице тепло. - Стёпа пододвинулся, приглашая товарища сесть рядом.
- Шел бы в ленкомнату - там стол есть.
- Это не то, - Бардин выпустил изо рта струйку голубоватого дыма. - Здесь акустика. Вот послушай...
Он провел большим пальцем по струнам. Звук был объемным и звонким, отражаясь от блестящих кафельных стен, он даже казался торжественным.
- В ленкомнате так звучать не будет, - Степа отложил гитару в сторону. - А ты че не спишь?
- Я сегодня девчонку встретил, - Петя улыбнулся, вспоминая сегодняшний «поход» за батоном.
- И как ее зовут?
- Ксюша.
- Ничего имечко, красивое. Ну и где ты её встретил?
- Ты, наверное, не поверишь, если расскажу...
- А я не взводный, чтоб мне сказки сочинять, не хочешь, не рассказывай, - Степан совсем не обиделся. Он с улыбкой смотрел на товарища с торчащим из майки на груди концом «амуровской» стрелы с оперением. - Итак всё понятно.
- Ну уж нет. Слушай...
И Петя поведал ему историю своего знакомства с Ксюшей, начиная с мокрого от слёз рукава в кинотеатре и заканчивая событиями последних нескольких часов. Бардин слушал, не перебивая, только изредка вставлял удивлённые междометия, а один раз даже присвистнул от восхищения.