Пете было по-настоящему жаль друга.
Трошкин распластался на скамейке и сразу провалился в глубокую дрёму. Снились ему слоны, пальмы, море, горы мороженого и отпускной билет...
...Он проснулся так же мгновенно, как и уснул. В памяти всплыла добрая продавщица мучных изделий Галя. Трошкин улыбнулся своим мыслям.
«Скоро последний экзамен, - подумал он, - а я уже сдал!».
...Цветы в вазе обречено уткнулись в стекло в ожидании своей гибели. Они в последний раз выставляли на показ свои обмякшие лепестки, которым вскоре суждено, будет увянуть и провести остаток своих дней на училищном мусоросборнике. Класс был светлым и просторным, однако один вид его приводил сегодня экзаменующихся курсантов в трепет. От экзаменационной аудитории веяло прохладой, так не свойственной июльскому дню, и АРТЕКом, очень неприятной штукой, но настолько реальной для многих, что ужасно хотелось курить. Посреди аудитории расположился роковой стол, накрытый скатертью, на котором стояли бутылки с газированной водой, и лежала пачка «Явы», с зажигалкой.
Вообще, экзамен, это самая азартная игра, которую выдумало человечество и, как у любой игры, у него есть свои правила, писаные и неписаные законы, уловки, тактика, игроки и судьи, победители и побеждённые. Иногда Петя сравнивал экзамен с гусарской рулеткой (наиболее близкому по духу занятию для русского офицера, где заправляет Его Величество Случай).
Но сегодня Трошкин особо не философствовал, потому что за исход экзамена был спокоен.
«Моя очередь», - подумал он и толкнул дверь.
То, что Петя ничего не знал, он знал точно. И на каверзный вопрос преподавателя: «Что вы можете мне сказать?» - мог сказать только одно: «Ничего».
Пожилой подполковник, которого Трошкин изучил за эти два семестра, как тумбочку дневального по роте, был на закате своей военной и преподавательской карьеры. Близкая пенсия окрыляла его, а количество прослуженных лет позволяло не бояться ни Бога, ни чёрта, ни тем более, всевозможных ходатаев с «высокими» званиями, к помощи которых часто прибегали накануне сессии некоторые «высокопоставленные» курсанты. Подполковник ставил «два бала» без угрызений совести. Выкашивал на экзаменах по полвзвода, тем самым, производя «чистку» или, как он сам выражался - «естественный отбор».
Его боялись все, даже Пётр. Но не сегодня.
- А-а-а, Трошкин, голубчик, - добродушно произнёс подполковник, когда Петя по всем правилам военной науки подошёл к нему и отрапортовал о прибытии для сдачи экзамена, - за двойкой пришёл? Ну-ну, тяни билет.
«Врёшь, не возьмешь!» - прошептал про себя Петя знаменитую чапаевскую фразу. Он спокойно, словно из колоды карт, извлёк из пачки, лежащей на столе, экзаменационный билет. В это солнечное утро Трошкин был спокоен, он знал, что счастливая карта принесёт ему «очко».
- Билет номер двадцать один! - командным голосом отчеканил курсант и посмотрел на преподавателя, тот молча что-то писал в экзаменационной ведомости.
- Мне что, идти готовиться? - уже менее уверенно спросил Петя.
- Сделай одолжение.
Трошкин медлил. Он недоумённо смотрел на подполковника, тот не менее недоумённо рассматривал курсанта. Пауза затянулась.
«Чего он ждёт? - думал в это время Трошкин. - Тройку писать разучился что ли? А может он хочет поставить «четыре»? Зачем?! Этого много... Хотя, если нужно для дела, то уж ладно. Но чего же он медлит?»
- Трошкин, ты билет на поезд купил? - вдруг добродушно спросил преподаватель.
- Купил! - обрадовался Петя. - Только на самолёт.
- Можешь сдать!
- Как сдать? - не понял Трошкин. - Что сдать?
- Билет, говорю, можешь сдать, так как экзамен на данный момент ты сдать не можешь. Извини, конечно, за каламбур, дружище Трошкин, но ты, я вижу, к экзамену не готов.
Он пододвинул к себе ведомость.
- Та-ак, где ты тут у нас?
От неожиданности Петя открыл рот и выпучил глаза.
- Как?!. Нет... Я ж ведь это... Галя... Пирожок... Она ж сказала... Я ж в отпуске... Я ж у Ватрухи... - мысли рвались наружу, но речевой аппарат явно подводил.
- Ничего, ничего. Подготовься и приходи. Может, и сдашь, - попытался успокоить его подполковник. - Всё в твоих руках, подготовься и сдавай...но через три дня после окончания сессии, ты же знаешь, такие правила. Да не расстраивайся ты так, Трошкин, я тебе ещё кого-нибудь подкину, чтоб нескучно в АРТЕКе было.