Кто знает, как сложилась бы судьба мальчика, не сведи она его со старым китайцем, жившим отшельником в лесу.
Никто не знал, куда каждый день на протяжении пяти лет уходил Иван Зондер ровно в четыре часа утра, и что он делал до первого звонка в сельской школе. Но когда однажды случилось нечто необычное, все насторожились...
Ваня шёл домой после школы, неся портфель одноклассницы Светы. Она шла тут же рядом и звонко смеялась над Ваниными дурачествами, когда из-за угла вышло четыре, агрессивно настроеных парня из соседней деревни.
- Эй, ты, Штирлиц, давай топай отсюда, мы сами Светку проводим, - сказал один из них.
Он пал первым... Никто не понял, как вдруг парнишка, высоко подпрыгнув, перевернулся в воздухе и ударил ногой говорившего в левое ухо. А разбушевавшийся Иван тем временем уже взбежал по стене здания и, крутанув сальто, оказался за спиной хулиганов. Второй вышел из строя от молниеносного удара в коленную чашечку. Третий попытался было пойти в наступление но, получив пяткой с разворота в челюсть, отказался от этой затеи. Четвёртый, очевидно, занимался раньше бегом, потому что, когда Ваня встал в стойку, от хулигана остался лишь столб поднятой им пыли.
С тех пор фамилия «Зондер» для местных пацанов абсолютно перестала отличаться от фамилий «Иванов» или «Петров», например. Ваню оставили в покое.
Быть может, этот самый случай и помог Ивану выбрать свою будущую нелёгкую профессию. Но ни он, ни его жена, в прошлом просто одноклассница Света, а теперь Светлана Васильевна, нисколько не жалели о тех пятнадцати годах совместной жизни и скитаний по гарнизонам. Они были счастливы вместе, а теперь, когда Зондера наконец перевели служить в училище, они были счастливы в двойне.
...Солнце поднималось выше... Степь простиралась на всём пространстве до горизонта, и не было вокруг, куда не падал взгляд, ни одного киоска с газированной водой, ни одного пляжного зонтика, ни, даже маломальского, деревца, способного приютить в своей тени путника, дать ему покой и отдых.
Колонна двигалась всё так же мучительно, но непреклонно. Опытный наблюдатель, если бы такой вдруг объявился в этом "степном аду", мог бы свободно различить в этом, хаотичном на первый взгляд, походном построении отдельные обособленные ячейки, это были взвода, а те в свою очередь обособлялись отделениями.
Голову колонны составляла ячейка, которая называлась первым отделением первого взвода. Она насчитывала сейчас шесть своих составляющих единиц, седьмая валялась в данный момент на больничной койке училищного лазарета. Командир отделения, он же бывший суворовец, младший сержант Петрович, был восьмым, но на данный момент на месте событий отсутствовал по причине срочного отъезда домой по семейным обстоятельствам. Его обязанности были временно переданы гражданину Трошкину. Но тот, вопреки своему гражданскому долгу, в самый последний момент спрятался от них в санчасть.
Правофланговым в первой шеренге вышагивал, возвышаясь над остальными, Жора Половой. Этот тощий верзила выделялся из себе подобных лысых созданий не только своими габаритами. Он успел снискать себе репутацию отъявленного мыслителя и философа. Не было в их новоиспечённом обществе человека, который бы не обращался к Жоре с жизненно важным вопросом и не получал бы на него исчерпывающий ответ. Правда, Половому и в голову не приходило, что все видят в нём лишь ходячую кинокомедию. А каждый заданный "жизненный" вопрос, перед этим тщательно подбирался коллективом, чтобы потом посмеяться всем вместе над подробным и серьезным объяснением, «почему муха не умеет нырять», или, «что будет, если слону засунуть в хобот мышь».
Не надо думать, что у Жоры отсутствовало чувство юмора, вовсе нет! Иногда на него находили приступы хорошего настроения, и тогда он выдавал коллективу очередной анекдот, после чего первый и заливался неудержимым хохотом. Неудивительно, что, глядя на него, окружающие тут же начинали ржать, как североамериканские мустанги, и со слезами на глазах хвататься за животы, совершенно не обращая внимания на то, что юмора-то в анекдоте было ровно столько, сколько волос на голове у лысого.
Половой не обижался, когда над ним подшучивали, но на всякий случай напоминал временами, что он усиленно занимается восточными единоборствами. Он даже демонстрировал иногда свои способности, что походило, правда, больше на движения, ожившего и взбесившийся, вдруг, циркуля.
Солнце подбиралось к зениту. Над движущейся колонной кружили стаи чёрных птиц, терпеливо выжидая, когда кто-нибудь из новобранцев не выдержит, упадёт и станет лёгкой добычей. Но люди не сдавались...