- Трошкин, ты уволен из рядов вооружённых сил, - зачем-то напомнил он. - Вы все уволены!
Трошкин молча пожал плечами.
-Уволены! Уволены! - не унимался тот, только голос его теперь очень походил на голос Ватрухи...
- Бэримор, вы уволены!
Трошкин открыл глаза и увидел склонившиеся над ним лица Николая и Стёпы Бардина.
Петя, ошалело уставился на друзей. Он замотал головой, прогоняя сон, и сел на кровати.
«Так я заснул, - мелькнула мысль. - Уфф!! Приснится же такое!»
Реальность снова навалилась на курсанта всей тяжестью, и угнетенное состояние души вернулось. Всё вокруг опять стало серым и безрадостным.
- Идите с миром, - сказал он грустно, - плохо мне.
Ватруха вынул у Пети из-за воротника увольнительную записку и покрутил ею у его носа:
- Мужик, очнись! Мы тебя уволили. Вставай, пошли!
- Куда?
- Смотреть верблюда! Пока лежит, а то убежит. Куда-куда! На кладбище, место тебе выбирать! - не выдержал Бардин. - Загнёшься ведь не сегодня - завтра.
- А-а-а, - устало протянул Трошкин, - тогда, чтоб берёзка рядом была, поищите...
Он снова клюнул подушку, и оттуда послышался очередной вздох.
- Нет, вы посмотрите на этого клоуна! - воскликнул Ватруха. - А ну, Степан, давай...
Они подняли Трошкина с кровати и напялили на него шинель. Петя почти не сопротивлялся. Он безучастно смотрел то на одного, то на другого и только повторял:
- Во, придурки.
Наконец, Петя был экипирован, и Ватруха заявил:
- Ну, всё. Пошли.
- Так куда, всё-таки? - поинтересовался Петя.
- В кино.
- Какое кино?
- Цветное и интересное, - пояснил Бардин.
Вышли на улицу. Трошкин вконец смирился с необходимостью куда-то идти, ради какой-то непостижимой прихоти товарищей. «Может это и к лучшему, - думал он, - хоть отвлекусь ненадолго».
Выйдя из казармы, Петя по привычке направился к забору. Они всегда так делали, перелезая через него в известном укромном месте и экономя при этом десять минут на обход через КПП, но Бардин поймал его за рукав:
- Э-э-э, ты куда?
- Так в кино ж ведь, - не понял Петя.
- Правильно, - пояснил Ватруха, - только мы, как порядочные люди, пойдём через КПП.
- С каких это пор ты стал таким порядочным? - подозрительно поинтересовался Петя
- Недавно совсем, - Коля подтолкнул Петра. - Топай давай, а то опоздаем.
Они подошли к контрольно-пропускному пункту, и Ватруха галантно распахнул перед Трошкиным двери. В другое время поведение товарищей, более чем странное, надо отметить, насторожило бы Петю, но сейчас ему было не до ватрухинских выкрутасов. Он зашёл в здание и, пройдя по небольшому коридорчику со стёклами вместо одной стены, хотел было уже толкнуть дверь на улицу, но Ватруха с Бардиным повели себя ещё более странно. Один взял его под левый локоть, второй - под правый и, не прикладывая особых усилий, молча втолкнули Петю в комнату для гостей, захлопнув за ним дверь.
Волей-неволей Трошкину пришлось вернуться из своих горьких дум к действительности, чтобы разобраться в ситуации. Он толкнул дверь, но та не поддалась, замка в ней не было, значит, её кто-то держал с той стороны. «Рехнулись, наверное, - подумал Трошкин. - Или шуточки шутят, идиоты».
Он повернулся, чтобы осмотреть комнату и замер... Совсем небольшое помещеньице для посетителей было пусто... Почти.
В дальнем углу, возле окна стояла Ксюша. Она молча смотрела на курсанта, и во взгляде её было столько грусти, что казалось, она вот-вот выльется из этих красивых глаз вместе с водопадом слезинок. Секунд пять они смотрели друг на друга. Затем Трошкин резко повернулся и заколотил руками в дверь.
- Откройте! А ну откройте! Слышь, Сдобный, хуже будет! Открывай, я тебе говорю, батон недожеванный!
- Фиг тебе! - ответила дверь голосом Ватрухи. - Свидание ещё не закончено.
- От-кры-вай!!! Бард, ско...
Он осёкся. Нежная женская ручка легла ему на плечо. Не в силах повернуться, Петя стоял, прислонившись к двери.
Чего он боялся? Сдаётся нам, что знал Трошкин, повернись он сейчас, и не выдержит сердце этого, полного отчаяния, взгляда. Но заметим, был он молод и несильно разбирался в житейских проблемах. Трошкин считал, что его уязвлённая гордость - это то, чего никогда нельзя простить. Мужская гордость, не это ли самое большое достояние, не это ли главная ценность мужчины?! И совсем не брал Петя во внимание, что давно уже, раз сто, наверное, простил Ксюшу, и тысячу раз представлял, как он ей об этом скажет. Ведь не было для него никого, кроме неё в целом свете, пусть он и боялся себе в этом признаться.
Но Петя был молод и немножко глуп, поэтому он стоял лицом к двери, боясь повернуться. А за дверью уверенный бардиновский голос объяснял кому-то из посетителей, что в комнату сейчас входить никак нельзя, потому что там проводят дегазацию с деактивацией. А ватрухинский голос всё время повторял: «Опасная зона! Опасная зона! Проходите, не задерживайтесь!» И всевозможные мамы, бабушки, дяди и тёти курсантов, пришедшие проведать своих чад, с опаской глядя на запертую дверь, смирялись с этим и стремились отодвинуться от неё подальше.