Вот он с друзьями-первокурсниками слепил утром на уборке территории снеговика и нацепил ему сержантские лычки, а потом вместе со всеми упражнялся на нём в приёмах рукопашного боя...
Вот они ночью выносят в коридор и ставят перед дневальным кровать своего собрата по оружию, заодно с её хозяином, и пришедший внезапно дежурный по училищу объясняет дежурному по роте и заспанному курсанту, что шутки шутками, но для второго курса это чересчур...
Вот он лезет через забор, торопясь к заветному подъезду, и прыгает буквально на голову начальнику патруля. Недолго думая, козыряет, представившись дневальным по штабу, и докладывает, что данного офицера вот уже полчаса ищет всё училищное начальство, а он, курсант Пупкин, послан найти его из-под земли. И офицер, просидевший вместо патрулирования последние несколько часов дома, перед телевизором, сломя голову летит в одну сторону, а сообразительный третьекурсник в другую...
А вот «золотой карантин», госэкзамены сданы, а до выпуска ещё несколько дней. И орут случайному прохожему курсанты: «Мужик! Телек нужен?! Лови!» И летят в окна с пятого и четвёртого этажей телевизоры, магнитофоны, усилители, горшки с цветами, банки с краской, тарелки и просто пустые бутылки. И бьёт сильная струя из пожарного брандспойта, поливая всех и вся внизу, начиная от первокурсника и заканчивая начальником училища в его чёрной «Волге»...
Да, всё это было в его жизни. Курсантские годы, где же вы? И потому грустно генералу, и потому у него такой печальный взгляд сегодня.
В дверь постучали:
- Товарищ генерал-майор, училище на развод построено.
Дежурный по училищу опустил руку и застыл в дверях.
- Хорошо. Можете идти.
Генерал вздохнул, снял с вешалки фуражку и вышел из кабинета.
Проходя по паркетному коридору штаба, козырнул вытянувшемуся в струнку дневальному. И вдруг остановился. Что-то знакомое показалось ему во взгляде этого молоденького курсанта, до боли знакомое. А тот ни жив, ни мёртв, стоял, ожидая, когда же начальник училища вынесет свой приговор, отчаянно соображая при этом, что же он сделал не так и в чём виноват. Но странный грозный генерал почему-то только пожал плечами каким-то, одному ему известным мыслям, и зашагал дальше.
- Училище-е!!! Ста-ановись!!! - взревел заместитель. - Равня-яйсь!!! Смирна-а!!! Равнение на... Лево!!!
Оркестр заиграл «Встречный марш», и они пошли навстречу друг другу. И шаг генерала был, по-прежнему, твёрд, а выправка безупречна. Оркестр смолк.
- Товарищ генерал-майор, личный состав вверенного вам училища на развод построен!
- Здравствуйте, товарищи!
- Здрав!.. Желам!.. Тов!.. Ген!.. Майор!
Он поднялся на трибуну и оглядел людей.
- Товарищи курсанты...
Он говорил об успеваемости и дисциплине. Говорил недолго, но убедительно, и голос его, разнесённый громкоговорителями во все уголки плаца, доходил до сознания любого на нём стоящего...
- Училище, становись! Равняйсь! Смирно! К торжественному маршу!.. По-ротно!.. Офицеры управления прямо! Остальные, на пра-а-а... Во! Равнение на право! Шаго-ом... Арш!!!
Генерал стоял на трибуне, а перед ним под звуки марша проходили курсантские коробки. Печатая шаг и повернув к нему свои улыбающиеся физиономии, шли курсанты. Приложив руку к козырьку, он смотрел на эти юные лица, и снова ему почему-то становилось грустно.
На обратном пути в свой кабинет, ему на глаза опять попался молоденький дневальный. И опять щемящее чувство чего-то знакомого. Он остановился.
- Как ваша фамилия?
- Дневальный по штабу... - курсант представился.
Генерал вздрогнул. Так и есть, вот оно в чём дело. Действительно, тот же нос, те же глаза, та же комплекция. Он улыбнулся, глядя на застывшего с рукой возле козырька курсанта.
- Да успокойся ты, - сказал он мягко. - Как дела?
- Хорошо, - курсант немного расслабился.
- Как отец? Служит ещё? - вдруг спросил генерал.
- Так точно, товарищ генерал-майор, служит.
- Вот и славно.
Он потрепал паренька по плечу и зашагал дальше, оставляя курсанта наедине со своим недоумением.
Генерал шёл по коридору и улыбался своим мыслям. Он думал, что его старинный друг и сокурсник явно перемудрил, устроив своего сына к нему в училище и ничего об этом не сказав. «Во даёт, тормоз!» - усмехался генерал, совершенно забыв, что «тормоз» этот, как и он, имеет генеральский чин и должность начальника факультета в Военной Академии. Что давно ему уже не девятнадцать, и что он уже не тот весёлый и бесшабашный паренёк, какими они были в училище.