Глава I. Паутинная любовь
Посвящаю Насте Д.
И ненавидим мы, и любим мы случайно,
Ничем не жертвуя ни злобе, ни любви,
И царствует в душе какой-то холод тайный,
Когда огонь кипит в крови.
М.Ю. Лермонтов
За окном танцевал дождь. Крупные кристаллики ледяной влаги били чечетку по крышам, стучались в стекло, словно просясь, чтобы их впустили, зло хлестали и без того израненную спину не знавшего ремонта асфальта. Как они похожи на слезы! − думала девушка с книгой в руках, сидя у окна и заворожено глядя, как капли дождевыми червями сползают по стеклу.
Деревенская улица была пуста. Ни случайных прохожих, ни редких здесь машин. Сквозь рисующую на земле круги водную стену с трудом можно было различить кособокие домишки на другой стороне дороги и чёрный шпиль радиоантенны, совсем уже далекий и недостижимый, будто мираж. Девушка вернулась к чтению:
«С кем был! Куда меня закинула судьба! Все гонят! Все клянут! Мучителей толпа, в любви предателей, в вражде неутомимых...»
Дочитав страницу до конца, девушка захлопнула книгу и ласково прикоснулась к переплёту губами. Она всегда целовала книгу после прочтения.
− Воистину, злые языки страшнее пистолетов, − чуть слышно поговорила она.
− Са-ша-а! – эхом донесся из кухни глухой голос. – Иди есть!
− Иду, − пробормотала девушка. На столе перед ней лежал длинный список книг, которые ещё только предстояло прочесть. Несколько пунктов, например, «Слово о полку Игореве», «Недоросль» Фонвизина, «Бедная Лиза» Карамзина уже были зачёркнуты. Нехотя вычеркнув «Горе от ума», Саша задумалась. Ещё столько классиков впереди… Благо, у неё целый год, чтобы подготовиться к ЕГЭ по литературе.
− Са-ша-а! – снова раздался из кухни зов. Девушка вздрогнула.
− Да иду я!!! – выкрикнула Саша.
Сашина комната очень напоминала палату в районной больнице. Неопределенного цвета линолеум поблескивал при неярком свете белой, как халат терапевта, люстры. Серые обои с тусклыми васильками. Письменный стол, без двух лет новенький компьютер. Учебники за одиннадцатый класс, книги, тетради, кирпичиками сложенные на нём. Бывалый диван-кровать, сожравший половину всей комнаты. Платяной шкаф, где из-за недостатка места приходилось хранить ещё и книги. Старое чёрное пианино – на нём ещё дедушка играл – молчавшее с тех пор, как Саша закончила музыкалку.
В комнате было чисто. Чисто настолько, что при взгляде на комнату у Саши возникало желание разбросать тут всё. Но нельзя – не зря же мама целыми днями наводит в квартире порядок, поэтому Саша привыкла. И к тесноте она тоже привыкла.
Свободного места было всего ничего – метр на метр. Правда, на двери висело большое зеркало, и благодаря ему комната казалась больше, но то был обман. Саша взглянула на себя: из зазеркалья глядела девушка семнадцати лет, уже достаточно оформившаяся, чтобы ловить на себе восхищённые взгляды мужчин. Стройную фигурку с широкими бёдрами и высокой грудью хорошо подчеркивали джинсы и бежевая блузка в обтяжку. Золотые локоны, собранные в два аккуратных хвостика, стекали по плечам. Живые голубые глаза. Многие ребята в школе считали Сашу красивой, и даже очень.
− Какая же я всё-таки толстая! – сказала Саша и, показав отражению язык, поспешила на кухню.
Кухня в доме Саши мало чем отличалась от её комнаты – те же обои с васильками, тот же линолеум, та же чистота. Одна из стен была выложена бледно-голубой плиткой, на которой висели два больших календаря за позапрошлый год с серыми и белыми котятами. Одинокая лампочка под потолком тускло светила, отбрасывая слабые блики на потолок.
У плиты над кастрюлей колдовала сутулая женщина в голубом переднике, мама Саши. На вид ей было не меньше пятидесяти, хотя по паспорту не исполнилось и сорока. Прикрытые прозрачной шапочкой волосы отливали поблекшим золотом. Потухшие голубые глаза при виде дочери на миг озарились нежным светом, но лишь на миг.
− Что на обед? – спросила Саша, заглядывая в кастрюлю. Не ответив, женщина молча принялась разливать по тарелкам густой дымящийся борщ.
− Мама! Ты что, спишь?
− Помоги мне накрыть на стол.
Мать и дочь покрыли стол голубой скатертью, разложили голубые салфетки и белые блюда с голубою каймой. Шум подъезжающей машины заставил отвлечься. Глухо завыл старый, покрытый болячками пёс, заскрипели ворота, входная дверь распахнулась, и в дом вошел высокий красивый мужчина в длинном чёрном пальто. Запах борща пропал, его вытеснил аромат мужского парфюма. Мокрые от дождя волосы вошедшего блестели, зелёные глаза горели; в руках – букет белых роз в пёстрой оберточной бумаге и зонтик.