Посчитав про себя, Саша ужаснулась. Девять месяцев изоляции и одиночества, девять месяцев терпения и страха, девять месяцев слёз по ночам... Страшно подумать, если бы подобное случилось с ней.
Тут Лида, погруженная в собственные мысли, наконец, заметила Сашу. Прятаться или сворачивать на другую улицу было поздно, и неформалка с решительным видом пошла вперёд. Так отчаявшийся солдат идёт на вражеские пулемёты.
− Привет! − сказала Саша, когда они поравнялись. Лида прошла мимо, будто не заметив Снежину, и только сделав несколько шагов, оглянулась.
− Привет, − неуверенно ответила Козлова и быстро зашагала прочь, ей хотелось скорее снова оказаться в одиночестве.
Насколько правдивы гнусные слухи о ней? – думала Снежина, переступая маленькие лужицы, обходя огромные, больше похожие на небольшие озера лужи. – Навряд ли во всем этом трёпе есть хоть одно полновесное слово.
Саша вспомнила прочитанную недавно книгу. Её автор – известный писатель, выросший как раз в её родном Болотине – с такой отеческой любовью, с такой ностальгией описал сельскую жизнь 50-х годов прошлого столетия, что даже у Саши, относившей себя к «продвинутой молодежи XXI века», зашевелились в душе что-то древнее, кондовое. Добро, патриотизм, ласка и чистая, без корысти, без лицемерия, дружба лились со страниц этой книги. Дружба, несмотря на тяжкую голодную жизнь, несмотря на неудачи и преграды судьбы. Глядя на героев повестей и рассказов, Саша смутно, на уровне подсознания, понимала: такими и должны быть настоящие люди. Добрыми, открытыми, готовыми прийти друг другу на помощь, отдать ближнему последнее, что у них есть. Эх, писатель, писатель… Видели бы вы, во что превратилось ваше родное Болотино!
Мир изменился. Не внешне. Внешне всё осталось без изменения – те же деревянные дома с двускатными крышами, те же печки, те же русские дороги. Те же бескрайние степи, золотые поля, те же ревущие старенькие трактора. Те же лошадиные «котяхи» тут и там. Вот только местным заводом заправляет уже не русский Ваня, «первый деревенский силач и штангист», а суетливый китаец Ван. Вот только мальчишки, когда-то гонявшие мяч во дворе, теперь сидят, уткнувшись в монитор, а девчонки, мечтавшие встретить любовь всей жизни в студенческом стройотряде или в вузе, согласны на братву и кабаки.
Саша оглянулась – Лида куда-то исчезла. За поворотом скрылась или, может, прячется где… Бедная, она теперь даже собственной тени боится. Угораздило её связаться с этим подонком… Тут Сашу посетило воспоминание, которого она боялась больше всего – её первый раз. Было это чуть больше полугода назад, когда она встречалась с одним парнем на несколько лет старше себя. Сейчас он уже уехал в город, квартиру купил, по слухам даже женился… Саша не жалела, что рассталась с ним после того дня – это должно было рано или поздно произойти, а тот молодой человек был не худшим из вариантов. Был один из тех романтических вечеров, когда хочется совершить что-нибудь особенное, безумное – искупаться голышом при полной луне, идти босиком под дождем и петь во весь голос или сбежать на всю ночь неизвестно куда навстречу приключениям. Он подарил ей цветы – пьянящий запах роз она запомнила на всю жизнь. Затем устроили пикник на берегу заросшего кувшинками озерца (быть у всех на виду в единственном на всё село кафе – ну уж нет!), катались на его новой машине, в салоне которой приятно пахло его парфюмом, а потом… Потом поехали к нему. Первый раз не отозвался в Саше «бескрайним океаном нахлынувших чувств», не показался «сплетением двух бесконечно влюбленных душ», как она читала об этом в книгах. Было очень больно и немножко стыдно. Стыд быстро прошел, а вот боль задержалась. Всю ночь она пыталась уснуть, доверив голову его плечу, но так и не смогла – думала. Опыта у девушки не было никакого, потому незаметно уйти под утро, как в кино, не получилось, да и идти было далеко, и Саша согласилась, чтобы парень её подвез. Они не прощались, и он уехал. Им не дано было встретиться уже никогда, но даже потом, спустя много времени, Саша иногда вспоминала этого своего самого первого в жизни мужчину...