Отцу она тогда сказала, что заночевала у подруги. Проблемы начались потом. Кто-то из коллег отца увидел, как Саша то ли садилась к какому-то парню в машину, то ли выходила из неё… На работе Петру Сергеевичу пришлось пережить несколько неприятных минут, когда сослуживец поведал ему, что видел, как какой-то «пацанчик» подвозил его дочь рано утром до дома. Отец очень разозлился – такой удар по репутации! И от кого? От дочери! Нож в спину, мышьяк в чай! Он долго кричал и ругался, разбил две голубых маминых тарелки, грозился даже прибить Сашу, но потом принял лошадиную дозу валерьянки и немного отошел. За этим последовал долгий неприятный разговор, который у нас принято стыдливо называть «половым воспитанием». Говорил отец тихо, почти шёпотом, как змея, глядя девушке в глаза не мигая, отчего той казалось, что её выворачивают наизнанку. Речь шла о контрацепции, о венерических заболеваниях, нежелательной беременности, моральном разложении, о «полчищах шалав, заполонивших село», об ужасных слухах, которые могут поползти и о том, что секс – страшная вещь, сгубившая не один десяток молоденьких дур. Честные девушки, − узнала Саша, − такими вещами до свадьбы не занимаются. Ещё Саша узнала много новых слов, таких как гонорея, сифилис, герантолёз, ураплазмоз, трихомониаз и так далее. К концу разговора она была близка к нервному срыву. Только выслушав от дочери слёзные уверения в том, что ничего не было и в ближайшие лет сто не будет, что она просто шла от подруги, а парень проезжал мимо и решил её подвезти, Пётр Сергеевич окончательно успокоился, но заставил дочь поклясться здоровьем матери, что она не будет спать с мальчиками до того, как выйдет замуж.
После этого Саша долго рыдала. Она ужасно боялась, что об этом позоре кто-нибудь узнает, боялась, что забеременела, боялась отца, боялась неизвестности. Ей не к кому было пойти, не с кем посоветоваться. Подруги могли засмеять, отец – выгнать из дому или прибить. Учителя были глухи к чужим проблемам и слишком болтливы, чтобы хранить секреты, а о профессии психолога в болотинской школе и не слышали вовсе. Саша была одна, совсем одна в этом забытом богом селе.
Подруги, впрочем, видя, что Саша в депрессии, быстро нашли выход. «Тебе надо просто ужраться, и всё пройдёт», − сказали они, и Снежина не стала спорить. Когда у Алисы, Сашиной лучшей подруги, родители уехали на всю ночь, девчонки накупили всяких вкусностей и устроили «party на хате», под громкую музыку упившись ликёром до полного беспамятства. Это был первый раз, когда Саша так сильно напилась, что начала путать пол с потолком. Весь следующий день жутко болела голова, и девушка дала себе зарок никогда больше так не делать. Впрочем, это помогло ей забыться и успокоить душевную боль. Через неделю она узнала, что её первый и единственный МЧ вдруг уехал в город, как видно, насовсем, через месяц – что не беременна. Ещё через два месяца она встретила своего Принца.
− Здравствуйте, Александра Петровна! – склонилась в шутливом поклоне высокая и очень худая девушка, встречая Сашу.
− И вам не хворать, Алиса Фёдоровна! – подыграла Снежина. Претенциозность всегда веселила их. Подруги обнялись и поцеловались. Саше пришлось привстать на цыпочки, чтоб дотянуться губами вытянутого лица Алисы. На шум со второго этажа скатилась ещё одна девочка – на две головы ниже Саши, полная, пышная и румяная, как спелый персик.
− Люсечка, иди ко мне, моя радость! – согнувшись, Снежина обняла подругу и несколько раз поцеловала её в пухлые щечки.
Алиса Кулакова жила в просторном коттедже, который её отец-бизнесмен закончил строить только в прошлом году. До этого они с семьей ютились в тесной деревяшке, похожей на дом Снежиных, только выкрашенной в тёмно-зелёный цвет. К хорошему быстро привыкают, и Алиса скоро освоилась в новых апартаментах с высокими потолками. После переезда девушку словно подменили − Алиса стала раскованнее. У неё исчезли комплексы по поводу прыщей, лошадиной челюсти, маленькой груди… И поклонников у нее после этого значительно прибавилось.