− Позволь, я провожу тебя.
− Не стоит, я дойду сама.
− Тогда оставь мне свой номер.
И Саша оставила.
Гул мотора пыльной машины, похожий на храп старика, был слишком монотонным, чтобы разогнать Сашины мысли. За окном неспешно ползли сырые грязно-оранжевые поля, тёмные полуобнаженные леса и опаленные пожарами берёзовые рощицы. Саша думала о странном парне по имени Вячеслав. Да, слово «странный», пожалуй, шло ему больше всего. С другой стороны, с ней ещё никто и никогда не разговаривал так, как он.
Как-то раз в школе, когда особенно накатила тоска, Саша спросила на перемене свою лучшую подругу Алису: «Не правда ли, наш мир похож на большое зелёное яблоко? Снаружи он аппетитно блестит, а как откусишь – увидишь гнилую сердцевину и мерзко извивающегося червя. И то в лучшем случае, потому что в худшем это будет половинка червя».
Навсегда запомнила она паническое выражение лица подруги, её округлившиеся в ужасе глаза: «Ты в своем уме?! Выкладывай, что случилось. С парнем поругалась? Отец опять пьёт? А может у тебя того… эти дни?»
«Забудь», − ответила Саша, закатив глаза, и быстро ушла. В глубине души она почему-то была уверена, что есть на свете человек, который посмеялся бы над её горькой шуткой и ответил что-нибудь наподобие: «Нет, что ты, мир – это скорее огромный кокос. Также суров, крепок и волосат, и лишь тем, у кого хватает сил расколоть его, он позволяет испить своей сладкой, чуть терпоковатой сути».
Услышь Саша такое от Алисы, она бы, наверное, в тот же миг стала самым счастливым человеком на свете.
Саше почему-то казалось, что Вячеслав сможет понять её. Во всяком случае, ей бы этого хотелось.
− Что ты делала, пока нас не было? – спросил Пётр Сергеевич, крепко держа в руках руль. Жена его рядом отрешенно смотрела в окно.
− Читала Достоевского.
− И всё?
− Нет, ещё я познакомилась с парнем. Его зовут Вячеслав.
− И он тебе понравился?
− Да. Очень.
Отец промолчал. Саша почувствовала его раздражение, но ей было плевать.
Прошло несколько утомительных дней. Для Саши они слились в один сплошной круговорот – дом, школа, дом, школа. «Живи ещё хоть четверть века − всё будет так».
Школа в селе была самая обычная − ещё советских времён кирпичная трёхэтажная коробка с какими-то неуклюжими претензиями на украшения, со множеством окон, каждое из которых вело в класс или кабинет и выходило на небогатый школьный двор, где тут и там из земли торчали турники и брусья с чуть облупившейся краской да голые клумбы. В школе училось около пятисот человек.
В её маленьком деревенском классе из семи человек, всё было по-старому. Одна курица, Кира Сухих, помешанная на своей внешности, на переменах постоянно листала глянцевые журналы и хвасталась новой одеждой, две других, ничем не примечательные Ксюша Мельникова и Маша Ланская, доставали единственного в классе парня, Витю Огаркина, которому это даже нравилось. Алиса Кулакова сидела и хмурилась, пытаясь думать об учёбе, но в голове был лишь погибший Степан. Ещё одной девочки, Оли Петренко, не было – всё время на переменах она проводила в параллельном физмат классе, где учились все её друзья. Учитель блуждал в облаках, делая вид, что готовится к очередному уроку. Всем в классе было одинаково плевать как на него, так и на его предмет.
Саша на задней парте пыталась читать Достоевского, но мысли путались. Автор, будто бормоча в бреду лихорадки, повествовал о страшных душевных метаниях бледного болезненного юноши в дурацком засаленном цилиндре, но перед глазами Саши стоял образ невысокого зеленоглазого парня. Прошло уже четыре дня, а он так и не позвонил, даже смс не прислал. Какого чёрта вообще тогда телефон брал? – думала она, рисуя на полях тетради чей-то пристальный взгляд. − Может, он решил, что я недостаточно умна и красива? Вдруг он подумал, что я толстая? Нет, не может быть, это какая-то чушь! Он так искренне восторгался мной… Может, у него мой номер удалился? Да ну, бред, он не похож на того, с кем происходят такие глупые неурядицы. Скорее всего, он просто выжидает. Чего ты ждешь? Звони уже! Звони!!!