− Так. Хорошо. Ладно, − замахала руками Саша, и подушка, лежащая на коленях у девушки, упала на пол, так что на пару секунд обнажилась Сашина грудь. Вячеслав, довольный зрелищем, присвистнул, и девушка быстро прикрылась одеялом. − Даже если в сексе и нет ничего дурного, это всё равно не аргумент в пользу того, что любовь существует.
− Ну, милая, что тут тебе сказать? Верить в любовь или не верить − твоё личное дело. Мне кажется, что быть тем, кто не верит в любовь, значит, быть глубоко несчастным, ибо даже будь у тебя всё, о чем только можно мечтать, ты всегда будешь чувствовать в душе пустоту, заполнить которую не сможет ничто. Человек создан любовью из любви и для любви.
− Ты меня любишь? − спросила вдруг Саша. − Только не лги мне. Я очень хорошо чувствую ложь.
− Не буду, − кивнул Вячеслав и улыбнулся одними глазами. − Саша, я тебя люблю. Пусть моя любовь ещё молода и неуклюжа, но она есть, и я чувствую это. И я не могу быть свидетелем против неё.
− Обними меня, − попросила Саша, пододвинувшись к парню. − Мне холодно.
И закутавшись в одеяло, парочка стала смотреть телевизор. Там шел какой-то глупый американский фильм, время от времени прерываемый рекламой, но ребята с удовольствием смотрели и то, и другое, потому что они были вместе и любили друг друга, и только землетрясение силой в двенадцать баллов сейчас могло положить этому конец.
Прочь из этих стен, − думала Саша, прижавшись к плечу Вячеслава. − Никогда больше не будет по-старому. Пути назад нет.
На следующий день у одиннадцатого «В» последним по расписанию был урок алгебры. Решали задачи из Единого государственного экзамена. Всего год прошел, как в российских школах окончательно ввели ЕГЭ, и жаркие споры ещё не успели утихнуть в российской глубинке. Пожилая учительница математики Ирина Аркадьевна Бурилко, или Бурилка, как её все называли «за глаза», человек старой закалки, была однозначной противницей такой формы проведения экзамена, и иначе, как «ЕГЭ на палочке» свой предмет уже не называла. Всякий раз входя в кабинет, она с шумом хлопала журналом об стол, так что все в испуге вздрагивали, и голосом несмазанной двери произносила одну и ту же фразу: «Ну что, жертвы образования, будем решать ЕГЭ на палочке?» Иногда добавляла: «Хотя, чего тут решать? Вам, бездарям, все равно выше ПТУ ничего не светит!» Половина учеников была с ней абсолютно согласна, другая половина была категорически против, но вслух протеста никто не высказывал, ибо это было чревато порчей аттестата.
Сегодня всё повторилось в точности − хлопок, все вздрогнули, и скрипучий старушечий голос сказал повторил, как заевшая граммофонная пластинка, свое приветствие.
− Здравствуйте, Ирина Аркадьевна! − хором отозвался дрессированный класс.
− Ну, бездари, с чего начнем? Часть B или C сегодня? − спросила Бурилка, хмуро пролистывая журнал. − Хотя, чего там начинать? − бормотала она под нос. − Надругались над математикой, изнасиловали Царицу наук, и радуются, сволочи! Что со школой сделали, ироды... Помню, в шестидесятые какая школа была! Управы на них нет. Будь моя воля, всех бы этих министров с президентами в кадке с дерьмом утопила. Чего смеёшься, Огаркин? Смешное что-то сказала? Или, может, ты узнал, какого размера твой мозг? А я вот тоже сейчас посмеюсь! А ну дуй к доске, B12 решать!
Единственный парень в классе, Витя Огаркин, вжав голову в плечи, весело подмигивая не сводящим с него глаз девчонкам, поплелся к доске. Саша Снежина и Алиса Кулакова сидели на последней парте третьего ряда и незаметно передавали друг другу записки − это был единственный способ общения в невыносимых условиях присутствия Бурилки.
«Во Огаркин влип! Ща она его в бараний рог скрутит! Кстати, ты чё сегодня какая-то трахнутая?» − писала с ошибками Саше Алиса.
«В смысле??!»
«То улыбаешься как дура весь день, то как в воду опустили! Опять принцы твои мутят?»
«Забудь о принцах − со сказками покончено. Я заново жить начала. Вот только не знаю, радоваться мне этому или огорчаться», − убористым почерком отвечала Саша.
«Да что такое с тобой случилось? Мне-то ты можешь сказать! Или подруге уже не доверяешь?»
«Доверяю... Но я сама ещё не разобралась, что произошло...»
«И всё-таки?»
«У меня вчера был чудесный день. Я ездила в город встречаться с парнем. Я тебе о нём рассказывала».
«Охота тебе связываться с этими городскими! Фиг его знает, что у них там на уме! В селе столько классных парней − нет, тебя вечно тянет на что-нибудь заоблачное и труднодоступное! И как всё прошло?»
«Чудесно. Мы с ним сходили на выставку картин и в музей. Он мне очень много рассказал интересного».