Бедненький Славик! От страха у него затряслись коленочки, поплыли круги перед глазами, бешено забилось сердечко. Объятый паникой, словно огнем, понесся он по коридорам школы, дворам и улицам города туда, к спасительной двери родного дома, к нерушимой крепости своего мирка, в уютную тихую норку. За каждым углом ему мерещилось гнусно ухмыляющееся гаспаряново лицо. Или что там у него было на месте лица?
Только подставив голову под струю ледяной воды, Славик смог успокоиться. Теперь у него оставалось два пути: сдаться и погибнуть или… сражаться и все равно погибнуть, но уже более изощренной и мучительной смертью.
Славик-Славик… Как же сильна в тебе привычка утрировать! Не зря говорят, что у страха глаза велики.
Глупо было бы уверять, что под Гаспаряна нельзя было подкопаться. И у него были свои маленькие секреты, которыми он предпочитал ни с кем не делиться. Но когда Славик постоянно рядом и так преданно заглядывает тебе в рот, тяжело всё время быть начеку – рано или поздно раскроешься, и всё гнусное нутро твоё всплывёт на поверхность.
Весть о том, что после уроков будет драка Гаспаряна со Славиком, облетела школу в один миг. Как только Славик, поборов свой страх, пришел на занятия, он тут же начал ощущать на себе пристальные взгляды заинтересованных глаз. Кто-то смотрел со злорадством, кто-то с сочувствием. Нашлись даже советчики, что с доброжелательной улыбкой науськивали, как больнее всего ударить и как удобнее вложить в руку зажигалку – чтобы кулак тяжелее стал. Славик только рассеянно слушал их, смутно представляя, как пойдет против горы мяса на двух ногах по имени Жора. А ведь Гаспарян ещё и карате изучал целый год. Потом, правда, его турнули из секции за неспортивное поведение, но всё же…
День для Славика промчался незаметно. Никто не сулил ему страшной кары, Гаспарян не обращал на него внимания – даже головы в его сторону не повернул ни разу. Но Славик чувствовал, что за ним пристально наблюдают. Наблюдает весь класс, наблюдает учитель, наблюдают портреты писателей на стене. Может, это была мания преследования? Одно Краснобаев знал точно: ему не сбежать. Спустят собак, найдут, вернут, высекут и потащат на эшафот. Финал неминуем.
Закончился последний урок – изобразительное искусство. Рисовали на свободную тему, а Славику кроме виселицы в голову ничего не приходило. Конечно, он не изобразил труп на ниточке – просто сдал чистый лист, сказав, что это Бог. Учительница была настолько удивлена, что не проронила ни слова. А Славик поплелся на школьный двор – навстречу судьбе. Он ещё не знал, что его судьбой был вовсе не Гаспарян, а я.
«Хлеба и зрелищ!» − ревела толпа. Плевать ей на высокое. Ещё в Древнем Риме она плевала на лысину покойного Эсхила и с уходила с постановки, чтобы поглазеть на резню гладиаторов. С изобретением Интернета и мобильной связи ничего не изменилось. Это всё то же глухое, тупое и жестокое стадо, особенно в школе.
«Колизей» был готов. Выбирай оружие. Сеть и трезубец, гладий, пилум? Палец кесаря обращен к земле – убей или умри! Славик робко сглотнул слюну и вошёл в круг. Пути назад не было.
Гаспарян уже ждал, уверенный и сильный, пышущий здоровьем и наглостью. Призывно хрустели кулаки. Золотом отливал шлем, оперенный красным гребнем. Картинно сброшенная на землю, лежала пурпурная тога. В глазах горели три слова: Veni, vidi, vici.
− А вы знаете, что Аню Бедрину бросил вовсе не Жора? − неожиданно даже для самого себя сказал Славик. − Это она его кинула, потому что этот жирдяй крупно облажался с ней в постели, когда у них был первый раз. Жора просто не смог!
В толпе кто-то рассмеялся, большинство ребят переглянулись в недоумении.
− Чё? Чё ты несешь? − оторопел Жора.
− Я знаю всю историю от начала до конца, потому что лично присутствовал при его встречах, ссорах и телефонных разговорах с ней! − продолжил Славик. Сердце его то рвалось, то замирало от неслыханной дерзости этих слов, и он чувствовал себя так, будто вот-вот взлетит. – Кому интересно, подходите за подробностями!
− Замолкни! − пунцовый Гаспарян рванулся, чтобы ударить, но Славик отбежал назад.
− А помните, недавно в школе на первом этаже стекло в кабинете кто-то разбил, и всех заставили сдавать по триста рублей на ремонт? Так вот: это Жора сделал. И доказательства у меня есть. Я на мобильник снимал, – продолжил Краснобаев, демонстративно показав всем телефон. Красный, как поросёнок на вертеле, Жора вдруг побелел. Славик настолько слился для него с окружающей средой, что Гаспарян часто просто не замечал его и делал, что вздумается. Кто бы мог подумать, что его будут подслушивать и уж тем более снимать на камеру?