Николай Яковлевич Аристов
По поводу новыхъ изданiй о расколѣ
РАСКАЗЫ ИЗЪ ИСТОРIИ СТАРООБРЯДСТВА, переданные С. В. Максимовымъ по раскольничьимъ рукописямъ. Изд. Д. Е. Кожанчикова. Спб. 1861.
ЖИТIЕ ПРОТОПОПА АВВАКУМА, имъ самимъ написанное. Издано подъ редакцiею Н. С. Тихонравова по раскрашеной рукописи Д. Е. Кожанчиковымъ. Спб. 1861.
ПОВѢСТЬ О НОВГОРОДСКОМЪ БѢЛОМЪ КЛОБУКѢ И СКАЗАНIЕ О ХРАНИТЕЛЬНОМЪ БЫЛIИ, МЕРЗКОМЪ ЗЕЛIИ, ЕЖЕ ЕСТЬ ТАБАЦѢ. Два произведенiя раскольничьей литературы. Изд. Д. Е. Кожанчикова. Спб. 1861.
Въ древней Руси въ каждой области существовало самоуправленiе, развивалась свободно-самостоятельная жизнь, обусловливаемая мѣстностью, племеннымъ характеромъ, особеннымъ родомъ занятiй и дѣятельности и т. п. Съ усиленiемъ централизацiи эта самобытная жизнь должна была сглаживаться, подчиняться общему теченiю и уровню. Не охотно разставались областные жители съ своею самостоятельностью и свободою, съ своими правами и стремленiями, и стояли въ опозицiи долгое время къ новому для нихъ началу централизацiи. Въ смутное время самозванцевъ рушилось насильственное соединенiе областей; каждая область стремилась усилиться и возвратиться къ прежней самобытной жизни и прiобрѣсть свои старыя права. Но вотъ, съ Михаила Ѳедоровича и особенно съ Алексѣя Михайловича, централизацiя усилилась, и въ это время, по собственному выраженiю народа, ему казалось, что излились на Русь православную всѣ апокалипсическiе фiалы горести. При усиливающемся господствѣ Москвы увеличились тягости и стѣсненiя народа, который отвыкъ во время государственнаго безнарядья отъ повинностей. Въ массахъ явилось недовольство, и при указахъ, предписывающихъ большiе налоги, народъ сталъ возмущаться. Повинностей деньгами и натурою явился цѣлый легiонъ: не находилось промысла и занятiя, которые бы не были обложены данью; самый проѣздъ дорого стоилъ. Особенно горько приходилось крестьянамъ, когда выправливали хлѣбныя и денежныя повинности: ихъ сѣкли, мучили нещадно, случалось даже, что побивали на-смерть. Въ 1624 г. отъ этихъ операцiй на Бѣлоозерѣ разбѣжались всѣ посадскiе. Изъ другихъ городовъ тоже всѣ недостаточные, вся голытьба уходили отъ жестокостей или грозились, что разбредутся врознь. Воеводъ посылали въ кормленье по областямъ, и они кормились на-славу: задачей ихъ было какъ можно больше вымучить денегъ, а иногда они нападали на крестьянъ какъ разбойники и грабили ихъ. Правды и закона искать было негдѣ: они продавались на вѣсъ серебра и домашнихъ продуктовъ; развелись ябедники, которые сдѣлали изъ правды себѣ ремесло; по соглашенiю съ судьями, они обвиняли честныхъ людей въ различныхъ преступленiяхъ, чтобъ взять окупъ. Прикрѣпленiе народа къ землѣ и запрещенiе перехода отъ одного владѣльца къ другому заставило многихъ бѣжать по украйнамъ и искать «вольной воли». Сосѣди-помѣщики часто воевали другъ съ другомъ цѣлыми вотчинами, били и разоряли крестьянъ, своихъ людей мѣняли на борзыхъ собакъ, проигрывали и отдавали чиновникамъ вмѣсто взятки. Тиранствамъ не было мѣры: крестьянъ травили собаками, засѣкали досмерти, въ морозъ въ одной рубашкѣ запирали въ холодныя хатки или ставили на снѣгъ босыми ногами; у женщинъ вырѣзывали груди, вѣшали на сутки вверхъ ногами, и безъ всякой совѣсти оскверняли дѣвицъ и брачное ложе.
Недалеко подвинулось состоянiе народа и при Петрѣ I; только при немъ еще болѣе становилось число недовольныхъ его стѣсненiями и нововведенiями. Его войны и постройки изнурили народъ рекрутскими наборами и сгубили тысячи людей; его преобразованiя были страшно тяжелы для народа, и народъ отказался отъ нихъ. Его жестокiя пытки, преслѣдованiя и страшныя казни по одному ничтожному доносу и часто за одинъ покрой платья или ношенiе бороды возбудили закоренѣлую ненависть къ нему. Его механическое произвольное созданiе государственной системы управленiя, сухое развитiе централизацiи до смѣшныхъ мелочей, преисполненiе чиновничествомъ областей, дѣленiе подданныхъ на касты, презрѣнiе русской народной жизни со всѣми ея преданiями и любовь къ иноземному, – все это поставило въ враждебное отношенiе къ нему народъ, для облегченiя участи котораго онъ ничего не сдѣлалъ, и разорвало съ нимъ его духовную связь. Петръ хотѣлъ образовать одно дворянство и чиновничество, а о народѣ не заботился, считая его злымъ раскольщикомъ, неспособнымъ къ воспрiятiю его нововведенiй. Простой крестьянинъ Посошковъ напрасно писалъ на имя Петра, показывая, чтò за тягости взвалены на плечи народа, говорилъ, что его нужно образовать, что нововведенiя вовсе не въ его духѣ, что "безъ многосовѣтiя и безъ вольнаго голоса никоими дѣлы невозможно". Не упоминаемъ о жестокостяхъ во времена бироновщины и страданiи народа при Елизаветѣ Петровнѣ; скажемъ коротко, что втеченiе всего XVIII вѣка недовольство въ народѣ росло, росло и высоко поднялось. Ему навязывали различныя нововведенiя, неспросясь его воли и желанiя, посягали на святость и цѣлость его убѣжденiй, вводили некстати произвольныя реформы, которыя вмѣсто улучшенiй приносили лишнiя тягости народу. Нагроможденныя искуственно, права и требованiя не имѣли никакого отношенiя къ жизни и стѣсняли ея свободное развитiе на каждомъ шагу. Толпы иностранцевъ, какъ голодныя пьявки, припущены были часто безъ всякой надобности къ организму народному, вытягивали изъ него лучшiе соки и не давали ему свободнаго движенiя. Эти просвѣщенные учители не хотѣли понять коренныхъ народныхъ началъ и требованiй духа нацiональнаго, муштровали народъ по своей методѣ, считая его Иванушкой-дурачкомъ. Корпорацiя чиновническая и дворянская бросилась подражать иностраннымъ обычаямъ и гнула нѣмечину на свою стать, прiучалась къ безсмысленной роскоши и легкой мишурной жизни, которая для насъ теперь кажется нелѣпою и дикою. Какъ же долженъ былъ взглянуть на соблазнительныя затѣи строгiй, степенный тогдашнiй русскiй мужикъ, на трудовыя деньги котораго барство тѣшилось всякаго рода прихотями? Ему показался такой образъ поведенiя безбожнымъ, языческимъ.