Я крепко сжал руку Белинды и прижал ее ближе к себе, благодаря Бога за то, что мы были одни в этом лифте. Как только за нами закрылись двери, я медленно повел ее в угол этой маленькой коробки. Положив руку ей на живот, я наклонился ниже и прижался губами к ее щеке. Я закрыл глаза и прошептал в отчаянной мольбе:
— Могу я поцеловать тебя... Майя?
Ее ответом стал легкий вздох. У меня не было времени думать о том, что я делал, для меня это стало инстинктивно. Я был проститутом. Я этим занимался.
Зажимая в угол, я поцеловал ее в щеку, прежде чем, слегка повернувшись, захватил ее рот в плен глубоким, требовательным поцелуем. Я мог чувствовать шок Белинды. Обычно, я не был таким дерзким, но этой ночью Белинда не была самой собой. Она была Майей. А я был Ником.
Оказалось, Ник был похотливым сукиным сыном, поэтому я продолжил в том же духе. Мне не мешало то, что я был захмелевшим. Возможно, я просто использовал это как оправдание. Несмотря на свой шок, я услышал ее стон. Этого хватило, чтобы завести меня. Я целовал Белинду так, как никогда прежде не целовал ни одну из своих клиенток. Я целовал ее так, как хотел бы поцеловать женщину, как я страстно желал поцеловать женщину. Безудержно и дико.
Ее язычок выскользнул и коснулся моих губ. Мои руки оплели ее талию и со стоном я прижал ее к своему телу. Я терся своим стояком под джинсами о ее живот и был удовлетворен тем, как у нее сбилось дыхание. Мне нужно было оказаться внутри Майи...
Белинды. Мне необходимо было оказаться внутри Белинды.
Итак, как если бы Боги секса услышали мой немой приказ, двери лифта открылись на нашем этаже, и в сплетении наших губ и рук мы каким-то образом, спотыкаясь, добрались по коридору к нашему номеру. Я не помню, как открыл дверь, потому что действительно не помню, как я делал это.
Я вел ее к кровати, пока она не врезалась в нее. Касаясь рукой ее плеча, я толкнул ее назад, она упала на кровать, и мечтательная улыбка засияла на ее лице.
Мой неистовый стояк отдавал свои приказы и, по глупости, я его слушался. Мои пальцы расстегивали пуговицы на ее блузке, и как только я закончил с последней, то отодвинул ткань, рассматривая свой приз. Белинда смотрела на меня широко распахнутыми глазами, когда я наклонился и грубо поцеловал ее в губы, мои руки скользнули по ее животу, вдоль ребер, и нежно сжали ее грудь.
Но этого было недостаточно. Прижавшись к ее губам сильнее, я расстегнул ее бюстгальтер, освободив ее красивую грудь с дерзкими, возбужденными розовыми сосками. Я отстранился, чтобы посмотреть на нее. Мягкий румянец на ее щеках, глаза нервно бегают, и это делало меня еще тверже. Мои руки вернулись назад к ее груди, и я сжал ее немного, прежде чем провести большими пальцами по упругим соскам.
Господи, я был фанатом сисек. У Белинды они были небольшими, но ее грудь была такой чувствительной и безумно отзывчивой.
Из меня вырвалось рычание, когда мой рот опустился на ее грудь и своими губами я взял в плен ее сладкий розовый сосок. Я сосал и покусывал его, пока Белинда задыхалась от возбуждения, всё еще одетая в свою юбку и туфли на высоких каблуках. Я быстро разобрался с этим, расстегнул ее обтягивающую коричневую юбку. Ее трусики присоединились к юбке на полу, вместе с лифчиком и блузкой.
Высокие каблуки остались на ней, так же как и шелковые чулки.
Белинда взобралась на середину кровати, пока я начал раздеваться. Я делал это медленно, расстегивая пуговицы на своей рубашке, позволяя ей скользить по моим плечам и упасть на ковер. Джинсы и боксеры стянул одним рывком, и вот я был голым, открытым и чертовски возбужденным.
Задыхаясь от предвкушения, я забрался на кровать к Белинде, оставляя на ее губах нежные поцелуи.
— Я собираюсь лакомиться тобой, пока ты не закричишь... Майя.
Она закатила глаза на мое прямолинейное заявление, и это свело меня с ума. Я развел ее ноги, опустил лицо и начал поглощать ее так, будто был Винни-Пухом, а ее киска — горшочек самого сладкого меда. Она кончила мне прямо в рот, затем еще раз, даже сильнее, чем в прошлый, но это меня ни грамма не успокоило. На самом деле, это только еще больше завело. Я был будто на пожаре, сгорая заживо изнутри.
Я уже почти воспламенился, ну, по крайней мере, мой возбужденный, твердый член мне так говорил.
У Белинды затуманилось сознание, и я устроился у нее между ног, осторожно пододвинулся и нежно вошел в ее скользкую киску. Поначалу я медленно двигался, и как и думал, вскоре она запустила в меня свои коготки, и проговорила задыхаясь:
— Жестче. Черт побери, жестче!
В жопу сегодняшнюю пробежку. Я не получил ничего от этой тренировки, по сравнению с тем, что получал в этот момент. Я врезался в нее сильнее, смотря в ее округлившиеся глаза, наблюдал, как она ловила ртом воздух. Я нашел его. Ударял прямо по ее сладенькому местечку. Я обожал эту часть. Мои губы изогнулись в нахальной ухмылке.