Анеля почуяла ее взгляд, обернулась, улыбнулась…
Да, и эта улыбка ангельская – тоже хорошая замануха. И не захочешь, а улыбнешься в ответ, и зазвенит в душе тонкая струнка счастья, невесть откуда взявшаяся. Помнится, Ваня в детстве так же ей улыбался, да…
– Ты давно у отца была, Анеля? – неожиданно для себя спросила Маргарита Сергеевна.
– Давно, бабушка… – эхом откликнулась Анеля, пытаясь открыть банку с абрикосовым вареньем. Пыхтела от натуги, елозя тонкими пальчиками по жестяной крышке – не получалось никак.
– Дай сюда, я сама открою… А к отцу надо бы съездить, чего он там один да один… Хочешь, в этот выходной вместе поедем?
– Давай… Но я только в воскресенье могу, ба. В субботу мне надо к преподавателю на дом идти… курсовую показывать.
– Ту самую курсовую про «яшкиных детей»? Про то, как они комфортно устроились в новых реалиях?
– Ну да…
– И кто ж тебе такую щекотливую тему посоветовал, интересно?
– Да почему сразу щекотливую, ба? Не я же эту параллель провела, правда? Курсовая – всего лишь тематика повести Галины Щербаковой. Не забывай, что я в гуманитарном университете учусь, на факультете журналистики. Сейчас у нас идет курс литературного редактирования. И курсовую эту давно бы написать пора, да преподаватель заболела, Анна Антоновна… В деканате говорят, она после болезни может совсем уволиться. Так жалко, знаешь… Анна Антоновна такая… Я прям влюбилась в нее, ба! В субботу она обещала меня дома с курсовой принять… С ней так интересно разговаривать, если б ты знала! Я каждое слово ловлю… Так жалко, что она заболела, правда!
Анеля говорила и все больше распалялась восторгами, взмахивала руками и чуть не смахнула со стола стеклянную банку с вареньем – едва Маргарита Сергеевна успела ее удержать в последний момент. И глянула на внучку с укором, да только куда там… Никаких укоров и взглядов Анеля все равно бы не заметила. Так увлеклась своим рассказом о преподавательнице по имени Анна Антоновна. Взахлеб увлеклась. Даже ревность немного пробила…
Вот с детства она такая, Анеля. То слова из нее не вытащишь, то восторгами вдруг зайдется. И фантазии эти вечные… Сначала сказки сочиняла, потом стихи. Потом чтением увлеклась, причем страстно-запойно, на улицу не могли выгнать. А если выгоняли, то все равно обнаруживали где-нибудь на скамейке с книжкой в руках. Бывало, отрываешь ее от книги, а она глаза поднимет, полные синевы да отчаяния такого безысходного, что вздрогнешь испуганно и рукой махнешь – ладно, читай дальше, что ж…
И в школе белой вороной была, с трудом в коллектив вписывалась. Хорошо, что Юля, невестка, умела как-то все опасные ситуации разруливать, с учителями запанибрата якшалась, подружек для Анели приваживала. Нет, что ни говори, а Юля – хорошая мать…
Маргарита Сергеевна так задумалась, что не услышала вопроса Анели. Очнулась только тогда, когда Анеля тронула ее за руку:
– Ба… С тобой все в порядке? Я спрашиваю, а ты не слышишь…
– Да, извини, я что-то в мысли утекла… О чем ты меня спросила, дружочек?
– Да я говорю, мне пора уже… Меня Егор ждет. Мы договорились встретиться в семь часов. А сейчас уже без пятнадцати.
– А, ну да… Иди, конечно. Нехорошо заставлять себя ждать. Хотя и полагается даме опаздывать.
– Ну так это даме… А я ж не дама. Ну ладно, бабуль, я побежала, пока! Я позвоню вечером…
Маргарита Сергеевна подошла к окну, стала смотреть, как Анеля идет по двору. Как же, торопится она, бежит… Да не дождетесь! Так идет, будто никуда не опаздывает. Еще и голову задрала, словно к ветру прислушивается – нельзя ли его поймать, да вверх взмыть, да полететь…
Бедный, бедный Егор. Похоже, попался на эту удочку. Если девушка не торопится на свидание – плохи твои дела, Егор…
Пока мыла посуду, все крутилась в голове фраза, произнесенная Анелей. Как она там сказала – только одна любовь дается по праву рождения? Та самая, единственная и неповторимая? А остальное все – от лукавого?
Надо же, как сурово внучка разобралась с любовью-то. Молодая еще, максималистка. И сама еще не успела влюбиться, а рассуждает… Господи, да у некоторых людей к возрасту столько этих любовей набирается, что и пальцев на руках не хватит, чтобы сосчитать! И каждая из них единственная и неповторимая…
Или нет? Не каждая все же?
Маргарита Сергеевна вытерла руки кухонным полотенцем, прошла в гостиную, села на диван, включила телевизор. Тут же ворвались в гостиную звуки скандала, который сопровождает передачу, выходящую в эфир каждый вечер. Две женщины вполне благополучного интеллигентного вида сидели на мягких диванах и выясняли отношения, перекрикивая друг друга. Спорили о том, кого больше любит мужчина… Законную жену или любовницу.