- Не ожидала вас так быстро, ваше высочество. Неужели соскучились по мне? - Выдавила она из себя.
Роман отвел от нее взгляд и издевательски улыбнулся:
- А вы все-таки меня ждали, мадам. С чего бы это? Мы, кажется, с вами попрощались. Да. Наверное, вы сделали все, чтобы я скучал по вам и не смог бы уехать, не зайдя к вам на чашку чая.
Мари пожала плечами, стараясь не смотреть на него. Его взгляд выводил ее из равновесия, заставляя нервничать. Ей не нравился его тон. Она не знала чего от него в данный момент ждать.
- Не понимаю о чем вы. Если вы о прошлой ночи, то вы правы, я сделала все, чтобы вы никогда не смогли забыть меня.
- О, я в этом не чуть не сомневаюсь. Вы сделали все. - Ирония так и сквозила в каждом его слове, придавая им определенный смысл. Чем больше она пыталась сделать вид, что не понимает, зачем он здесь, тем больше отвращение вызывала в нем. - Знаете, Мари, мне всегда казалось, что вы слишком прямолинейны. А оказалось совсем наоборот. Вы всегда знали что говорили. И каждое ваше слово - сплошное лицемерие. - Он смотрел на нее и ждал, что она скажет, в глубине души надеясь, что он ошибся, и она не имеет к пропаже договора никакого отношения. Но в тот же момент, он знал, что это была именно она.
Мари смотрела на него и не знала, как ей вести себя. Перестать претворяться и признать, что он прав? Что он мог ей сделать. Официально - ничего. Так же зачем же продолжать разыгрывать эту комедию и притворяться.
- Вы правы, - насмешливо произнесла она. - Я знала, что вы придете. Правда не думала, что так скоро. И я знаю, зачем вы пришли.
Ее насмешка разозлила Романова. Она не просто обокрала его, она, еще смела над ним насмехаться. Он вскочил с кресла, но усилием воли заставил себя остаться на месте:
- Отдайте его мне, Мари. Если вам нужны деньги, вы получите столько, сколько захотите.
- А если не отдам. - Мари сама не могла понять, зачем она так ведет себя, зачем злит его еще больше. Она могла бы просто объяснить ему в чем дело и надеяться на то, что он поймет и простит ее. Но разве ей было нужно его прощение? Она сама не могла этого понять.
- Вы отдадите, - мягко произнес он, медленно к ней приближаясь.
Ей стало немного страшно. Но она не отступила. Наоборот, вскинув голову, решительно заглянула ему в глаза:
- И что вы сделайте? Убьете меня? - Ее сердце замерло, когда она произнесла эти слова. Она не знала, способен ли он на это. И от этого стало еще более жутко. Мари смотрела на него и видела совсем другого человека - настороженного и опасного. Что она, собственно говоря, знала о нем? Что он приходится дядей российскому императору, что он женат и не любит, когда говорят о его жене, что у него двое детей - сын и дочь. И все. Хотя, нет. Кое-что она все-таки знала - то, что приближенные князя боялись его.
Он подошел к ней так близко, что Мари стало не по себе. Когда он поднял руку, на мгновение ей показалось, что он хочет ударить ее. Но вместо этого он провел рукой по ее лицу и улыбнулся:
- Ну что вы, Мари. Возможно, я бы и сделал это, если бы не воспоминания о нашем...э...близком знакомстве, - произнес он вкрадчиво, приближая к ней свое лицо.
Невольно Мари хотела отступить. Но рука, нежно гладившая ее по щеке, внезапно переместилась к подбородку. Цепкая хватка его стальных пальцев, не позволила Мари отойти.
- Но я найду способ заставить вас отдать его мне. Очень прошу, не заставляйте меня делать это. - Его глаза угрожающе сузились.
Мари, пытаясь преодолеть свой страх перед ним, с силой оттолкнула его:
- Опомнитесь, Роман Александрович! Вы находитесь в моем доме, и не смейте мне угрожать! В конце концов, почему вы так злитесь! Каждый из нас получил то, что хотел. Вы - меня, я - эту бумагу. Все честно. Вы же должны знать, что за все в этом мире приходится платить.
Роман был в бешенстве. Как ему хотелось сжать эту тонкую шею, чтобы она больше не смела, издеваться над ним. Но его воспитание мешало ему сделать это. Он как-то плохо представлял себя душащим ее в тиши этой прекрасной гостиной:
- О, Мари. Вы, конечно же, прекрасны, но даже ваше совершенное тело не стоит этой бумажки. Вы себе льстите.
Он пристально наблюдал за ней. Он видел, как она побледнела. Его слова задели графиню, но ему было, не жаль ее. Ему вдруг захотелось сделать ей больно, очень больно. Он смотрел на нее, сдерживаясь из последних сил. А она на него, не желая показать, что его слова причинили ей боль. Значит, она не стоит этого клочка бумаги? Мари вдруг резко осознала, что она совершенно ничего для него не значила, что это была всего лишь игра. Она всегда это знала, а в эту секунду - почувствовала. Желая только того, чтобы он поскорее ушел, она вздохнула и произнесла:
- Вы зря потратили на меня свое драгоценное время. У меня этой бумажки уже нет, будь она проклята. Я отдала ее.
- Кому? Дене?
Она посмотрела на него с некоторым интересом:
- Да. Ему.
Роман уже не смотрел на нее. Он хотел поскорее уйти и больше никогда ее не видеть. Но продолжал стоять, как будь-то чего-то ожидая.
Мари отвернулась от него не в силах смотреть ему в глаза. Но когда услышала его удаляющиеся шаги, окликнула его, сама не зная зачем:
- Роман! - Она впервые назвала его по имени. Он и раньше просил ее об этом. Но она только смеялась и называла его либо ваше высочество, либо Роман Александрович.
Он остановился, услышав из ее уст свое имя. Сейчас ему было не приятно услышать его.
- Подожди. - Она назвала его на ты, чего тоже никогда раньше не делала. Она хотела, чтобы он ушел. Но не могла его отпустить вот так. И главное даже было не в его ненависти к ней, а в ее собственной совести. Договор у Дене почему бы не помочь ему, чтобы никогда больше не чувствовать себя виноватой. - Дене ушел совсем недавно. Вряд ли он успел передать его Фуше, если вообще захочет передать его ему. Он любит театральные эффекты, чтобы все было красиво. А главное он амбициозен. Фуше сейчас не в чести Наполеона. Возможно, Дене захочет передать эту бумагу Наполеону сам. Вы еще можете успеть. - Произнесла она, снова переходя, на вы.
Роман смотрел на нее и снова не понимал. Она и правда была самой загадочной и непредсказуемой женщиной в его жизни. Наверное, у нее были серьезные причины, чтобы сделать это. Но он отогнал от себя эти мысли. Ему не должно быть до ее причин никакого дела. Если эта бумага попадет к Наполеону, погибнут тысячи людей. На это не могло быть никакой причины.
- Вы не хотите знать, что значила для меня эта бумажка? - Произнесла Мари, оборачиваясь к нему, словно угадав его мысли.
- Нет.
Мари ждала, что он скажет еще что-нибудь. Но он молчал.
- Нет, - усмехнулась она. - Неужели вы не хотите знать, какая причина заставила меня передумать и принять ваше нескромное предложение? Неужели вы не хотите знать, что стоит больше, чем деньги и драгоценности?
- Это не важно. Если этот документ попадет к Наполеону, все ваши причины будут ничтожны по сравнению с последствиями вашего поступка.
- Моего?! - Возмутилась Мари. "Подлый лицемер". - Вот это новость! А когда вы с Талейраном его подписывали, вы, конечно же, не думали о его последствиях! Неужели вам было дело до жизней этих несчастных, которые погибнут, если начнется новая война! Нет, вам не было до них дела! Таким, как вы, нет дела до простых смертных! Вы вершите судьбы Европы, перекраиваете карты, а народ для вас просто способ для достижения ваших целей! И когда вы подписывали эту бумагу, вы думали не о народе.
- Да что вы говорите! И о чем же, по-вашему, я думал?!
- О власти, - тихо произнесла она. - О тщеславии, о чувстве уязвленного самолюбия и о желании поквитаться с простым генералом, который победил вас на поле боя.