В этот момент послышались шаги, заскрипел засов. Камера открылась, и вошел солдат с миской похлебки. Он безразлично скользнул взглядом по камере и, поставив чашку, снова пошел к двери.
— Подождите! — В отчаянии крикнул Николай.
Солдат обернулся и не довольно посмотрел на поручика.
— Я замерз. — Произнес Николай. — Может быть, вы дадите мне что-нибудь потеплее.
Англичанин пожал плечами и произнес что-то по-английски. Репнин понял, что тот его не понимает. Тогда он указал на тонкое одеяло и показал жестом, что замерз.
Англичанин же, бросив на него пустой взгляд, ничего не сказав, вышел из камеры.
Николай снова услышал скрип засова.
— Вы не имеете права меня здесь держать! — Закричал русский. — Я русский дворянин, вы не имеете права!
Но ответом ему было лишь молчание. Молодой человек схватился руками за голову, провел ладонями по лицу. И только тогда заметил на щеках колючую щетину.
«Ну, и пусть, — подумал он. — Для кого мне здесь прихорашиваться. Здесь нет прекрасных дам. Здесь вообще никого нет. Одни крысы».
И только он вспомнил об этих мерзких животных, как одна из них выставила из-за угла свою противную морду. Николай хотел запустить в нее чем-нибудь, но передумал. Зачем? Хоть одно живое существо рядом. А может и не одно.
«Ну, для вас я прихорашиваться уж точно не стану», — невесело усмехнулся Николай. Он лег на постели, стараясь не думать о жутком холоде. Подложив руки под голову, он стал смотреть в потолок, который был еле различим в этом полумраке.
«Как же непостоянна эта жизнь, — думал он. — Сегодня ты имеешь все, а завтра…. а завтра ты никто. Тебя не будет, ты исчезнешь, и никто о тебе даже не вспомнит».
Он закрыл глаза, мечтая отрешиться от происходящего.
«Надо забыть. Не думать. Только так я смогу это пережить».
Николай вспомнил свое прошлое заточение, там в Тильзите. Тогда они ссорились, переживали. Но каждый из них в глубине души знал, что им ничего не грозит, и они скоро окажутся на свободе. Сейчас же ему уже никто не поможет.
Роман Александрович вошел в гостиную. Анна сидела в кресле и пила чай. Рядом на столе стояла еще одна пустая чашка. Анна была одна, ее гость только что ушел. Роман знал, кто приходил к его дочери. Сначала хотел выйти, чтобы не оставлять их наедине, но не вышел. Решил поговорить с ней позже.
Девушка не сразу заметила, вошедшего отца, который внимательно разглядывал ее какое-то время. Ей было приятно общество Петра Меньшикова. С ним было весело и легко и не нужно было претворяться. Она могла быть самой собой и знала, что он ее не осудит. К тому же Анна была очень благодарна ему за то, что он поддержал ее в ту ужасную ночь. Только многим позже она поняла, каким нелепым было ее предложение вместе помолиться. Меньшиков и церковь — они такие несовместимые. Но Петр пошел. И она была ему за это благодарна. А еще ей нравилось то, что Петр не испытывает к ней никаких романтических чувств. Он не смотрел на нее с той собачьей преданностью, с какой смотрели на нее другие молодые люди. Нет, в его взгляде было нечто другое, скорее напоминавшее взгляд Александра. И это тоже ей очень нравилось в нем. Анна вдруг подумала, что романтические чувства не скрепляют, а скорее портят отношения. Во что превратилась ее дружба с Николаем? Когда-то он нравился ей, ей было с ним интересно. А теперь Анна еле выносила его присутствие.
— Вижу, твой гость ушел, — произнес Роман, отвлекая девушку от ее мыслей.
— Папенька, — улыбнулась Анна, оборачиваясь на звук его голоса. Он стоял неподалеку и с теплой улыбкой смотрел на нее.
Роман Александрович прошел в гостиную и сел напротив дочери. Нежный взгляд скользнул по ее прекрасному личику. Он уже давно не злился на дочь, с ужасом вспоминая тот день, когда вышел из себя и сделал ей больно. Сейчас хотелось только одного — забыть. Забыть обо всем, как о кошмарном сне.
— Как вы себя чувствуете, папенька? — С беспокойством спросила Анна.
— Все хорошо. Не бойся. — Он взял ее за руку, нежно поглаживая пальчики. — Как быстро ты выросла, — с легкой грустью произнес он. — Молодые люди толпятся в гостиной, желая видеть тебя.
— Ты о Петре Алексеевиче? Это совсем не то, что ты подумал. Он не ухаживает за мной. Мы просто друзья.
— Друзья? — Иронично улыбнулся он. — Как мило. Поручик Меньшиков… необычный молодой человек. Он тебе не пара, Анна.
— Папенька, вы меня совсем не слышите. Я же говорю, мы просто друзья.
— Анна, — Роман перестал улыбаться, — Анна, девочка моя. Я очень сильно сомневаюсь, что дружба между мужчиной и женщиной вообще возможна. Но… — он поднял указательный палец вверх, видя, что она собирается что-то сказать, — даже если она возможна, то только не между тобой и поручиком Меньшиковым.
— Почему? — Удивилась девушка.
— Потому, что, как я уже сказал, ты уже не ребенок. Еще годик другой и придет время думать о твоем замужестве. Сейчас же ты должна думать о своем имени и репутации. А посему, тебе не стоит принимать у себя поручика, даже в качестве друга.
— Но это же нелепость! — Вскочила девушка. — Какая глупость! Он, он хороший. Он молился со мной за твое здоровье.
— Да что ты говоришь, — рассмеялся Роман. — Ну, если молился, тогда конечно. — Он протянул ей руку. Анна подошла к нему, поудобней устроилась у него на коленях.
— Не смейтесь. — Обиженно произнесла девушка. — Он, правда, очень хороший друг. Александру очень повезло.
— Александру — да, а тебе не стоит. — Роман продолжал улыбаться, но его улыбка была обманчивой. Уступать дочери в этом вопросе, он не собирался. — Ну, я прошу тебя, побудь еще немного моей маленькой девочкой. Успеешь еще упорхнуть отсюда.
— А я совсем не выйду замуж. — Уверенно произнесла Анна, обняв отца за шею. — Я останусь с вами и с маменькой.
— Какая же ты глупенькая, — рассмеялся Роман Александрович. — Конечно, выйдешь. И к моему великому сожалению очень скоро.
— Вы о Николае Репнине? — Нахмурилась Анна.
Роман отстранился от нее, внимательно разглядывая девушку:
— Так не желаешь этого брака? Не бойся. Я никогда не отдам тебя Репнину. Ни ему, ни ему подобным. Когда придет время, я сам найду тебе достойную пару.
— Но я сама…
— Сама ты уже нашла Репнина, — перебил его высочество дочь, не дав ей договорить.
Анна надула губки недовольная таким напоминанием.
Роман коснулся губами щеки дочери в примирительном жесте:
— Ну, хватит. Не сердись. Просто забудь. Да?
Анна тут же улыбнулась, снова обхватив отца за шею. Она положила голову ему на плечо:
— Вы ведь всегда будете любить меня, правда? Даже когда я выйду замуж?
— Глупенькая. — Роман провел рукой по волосам дочери. — Ты всегда останешься для меня моей маленькой девочкой. Чтобы не случилось. Всегда.