Пыталась придумать, как спровоцировать мою звериную половину уступить мне место. Идея была довольно рискованной, но это явно лучше, чем бездействовать.
«Эй, ты», – мысленно обратилась к своей второй половине. Как ее называть, так и не придумала. Да, и стоит ли?
«Что?» – вызверилась она, явно недовольная тем, что наша пара не пошла на поводу у ее желаний.
«А ты не думала, что при родителях Влад не сможет отказать?» – мысленно прошептала я. Может надо было как-то более дипломатично подводить мою волчицу ко второй попытке сделать Соболева своим, но я никогда не была гибкой. Хотя мама всегда повторяла, что моя прямота до добра не доведет. А еще она говорила, что надо больше молчать и думать.
Пока я размышляла над тем, что дипломатия и я находимся на разных полюсах, моя вторая сущность, видимо, решила, что что-то есть в моем предложении и попробовать снова отметить нашу пару.
Я опять задыхалась, чувствуя, как шею сжимают сильные мужские пальцы. В этот раз Соболев действовал явно нежнее. Если конечно можно применить данное слово к процессу удушения. Но я добилась того, чего хотела. Моя глупая вторая сущность снова уступила мне главную роль, давая возможность с лихвой насладиться болезненными ощущениями. А я была рада! Что там, я была счастлива! Влад меня не разочаровал! Я не ошиблась в этом мужчине! Ему не стала помехой даже моя семья! Кажется, я даже слегка смогла улыбнуться, когда мой безумный план удался. Я снова была главной, снова чувствовала и могла управлять своим телом. Правда, вот не учла одного…
– Ана-а, – зло прорычал оборотень. Он поднялся из-за стола, по-прежнему сдавливая мою шею. Все состояние эйфории по случаю отвоеванного тела, в котором я находилась всего несколько мгновений, улетучилось моментально. Ее место занял страх. Я боялась Влада. Страшилась его дальнейших действий.
– ВСЕ. ВОН! – процедил мужчина. Ясно слышала звук отодвигаемых стульев, быстро удаляющие шаги и жалобное:
– Анечка, как же это?!
А потом оборотень свободной рукой смахнул со стола тарелки, столовые приборы и прочие предметы сервировки, укладывая меня спиной на освободившееся пространство и только тогда ослабляя хватку.
– Теперь, девочка, ты расскажешь мне, что происходит? – чуть зло произнес он. – Ты не похожа на дуру, и я очень сомневаюсь, что первый раз плохо усвоила урок, – закончил Влад уже нормальным тоном, склоняясь надо мной.
Теперь мужчина сжимал мою шею условно. Его рука просто расслабленно лежала на ней, в любой момент снова готовая сдавить.
А я не знала. Не знала, что делать? Рассказать? Поймет ли? Хотя, наверное, стоит. Именно в этот момент я прекрасно отдавала себе отчет в том, что пусть сейчас моя волчица оставила меня наедине с этим мужчиной. Но как только Влад смягчится, она вернется. Вернется и опять все начнет сначала. А сколько я так выдержу? Я сказать не могла. Вернее, могла. Мне последнего часа с лихвой хватило. Нельзя все время бороться.
– Я. Жду, – опять прорычал мужчина, явно недовольный затянувшимся молчанием.
– Пусти, – тихо попросила я. Поза была не самой удобной для ведения диалога.
Удивительное дело, отпустил немедленно. Даже руку подал, помогая подняться. Какой вежливый! Да еще и крайне заботливый! Пока я пыталась окончательно прийти в себя, Соболев налил в стакан апельсинового сока и насильно втолкнул в руку:
– Выпей.
Я спорить не стала. Сделала несколько быстрых маленьких глоточков. Стало легче. Руку я тоже приняла, хотя в том не было особой необходимости.
– А теперь я хочу услышать, какого черта, ты играешь со мной, детка? Или тебе нравится, когда причиняют боль? – мужчина нехорошо усмехнулся, а я задрожала, даже не желая представлять, о чем он думал, когда смотрел на меня. В его зеленых глазах промелькнул явный интерес. Больной! Точно больной и ушибленный на голову!
– Это не я, – ничего умного я выдавить из себя в тот момент не смогла.
– Очень интересно, – протянул мужчина, растягивая губы… не в улыбке, в оскале. – И кто же, девочка моя? – его голос стал настолько сладостно приторным, что я уже не просто дрожала, меня начала бить крупная дрожь.
– Волчица, – произнесла. Прошептала. Нет, скорее попыталась, потому что не уверена, что хоть малейший звук сорвался с моих губ.
Не ожидала. Не отследила. Оказалась на руках у Соболева. А он успокаивающе поглаживал и одновременно укачивал, как маленького ребенка. Кажется, не у одной меня раздвоение личности. Этого странного мужчину тоже кидает из крайности в крайность. А это еще более пугающе, чем его неадекватные реакции на малейшие действия. Действия, которые он считает проступками.