— Устал за смену, не до того было, — все еще оправдывался таксист и неожиданно оживился: — Так я же не один катал их по городу. Их мне напарник передал.
Второй таксист, тут же разысканный диспетчером, мало что добавил к тому, что уже знал инспектор.
— Рано утром двое пассажиров, у одного из них был портфель, у другого — «дипломат», сели в такси у железнодорожного вокзала. Они сразу попросили прокатить по городу: полюбоваться псковской стариной решили, — рассказывал таксист.
— Сколько времени ездили? — перебил инспектор.
— Часа два, не меньше, — ответил таксист.
Но его пассажиры интересовались почему-то не стариной Пскова, а многоэтажными зданиями, в которых размещались различные учреждения. По очереди заходили в них, быстро возвращались.
«Искали лифт или двойные выходы, — отметил снова для себя Васильев. — Нет, чтобы выбрать наше милицейское здание, оно ведь тоже многоэтажное», — пришла неожиданно веселая мысль.
— Куда дальше собрались ехать ваши пассажиры, когда вы доставили их на станцию Дно? — спросил Васильев у еще находившегося в диспетчерской таксиста Белова.
— Нет, ничего они об этом не говорили, — последовал ответ.
Уже по дороге в Дно, трясясь в милицейском газике, Васильев клял себя: «Надо было сразу начинать с таксистов! На кой ляд потянуло меня осматривать здание на Горной? Только время упустил. О таксисте же можно было сразу узнать у потерпевшей. Черт бы их побрал, — теперь это уже о беглецах, — нет, чтобы уехать в Новоржев или Опочку, — там бы их сразу перехватили. А Дно — это же большая узловая станция: на все четыре стороны света магистрали разбегаются, ищи-свищи в поле!»
Предупрежденные звонком из Пскова сотрудники Дновского уголовного розыска уже поджидали Васильева.
Нет, двое разыскиваемых мужчин не попадали в поле их зрения. Бегло посмотрев график движения пассажирских поездов через станцию и убедившись, что за последние несколько часов их прошло четыре, Васильев все же распорядился осматривать отходящие из Дно составы. Конечно, надежды, что преступники еще здесь и будут садиться в поезд, почти никакой, но и пренебрегать этим розыскным мероприятием нельзя.
Работники милиции входили в поезда, шли по вагонам, осматривали каждый закуток. Все тщетно! Провожая глазами отходившие от станции поездные составы, Васильев различал за окнами вагонов лица пассажиров и думал о том, что, может быть, в это же самое время едут где-то с таким же комфортом те двое и, довольные удачно сработанной аферой, даже в расчет не берут, что какая-то там псковская милиция может сесть им на «хвост». От подступившего чувства своего бессилия сами собой сжимались кулаки. К Васильеву подошел сержант транспортного отдела милиции.
— Улетели, видать, наши «птички», — мрачно пошутил он.
Васильев понимал и сам, что, доехав до большой узловой станции, матерые и хитрые преступники, — а что те двое представляют собой наглых и расчетливых аферистов, сомневаться не приходилось, — должны были предпринять все возможные меры, чтобы тут же исчезнуть с пункта доставки их таксистом. Могли запросто вскочить в проходящий через станцию товарняк, спокойно сесть в любую машину, наконец — уйти в ближайшую деревню и затаиться там, переждать.
— Наблюдение пока продолжайте, а я возвращаюсь в Псков, — объявил Васильев, направляясь к своей машине.
Глубокой ночью в вагон проходившего на Москву поезда вошли двое. Тихо ступая по ковровой дорожке, они заглядывали в сонное царство каждого купе, пока не нашли свободные места. В вагоне все крепко спали, не видно было и проводника.
— Ну вот и оторвались, — весело проговорил Славка, расстегивая куртку и ставя поудобнее «дипломат», — операция «Павел Буре» проведена, можно сказать, блестяще!
Бобер, запихнув сумку и портфель под лавку, сидел нахохленный, сумрачный.
— Представляю, как сейчас в своей квартире ломает свои белые ручки Лариса, — прыснул Славка, стараясь развеселить напарника. — А может быть, еще ждет в коридоре заключение «эксперта», а?
— Тихо, ты! — цыкнул на него Бобер и повел глазами на соседнюю полку, где спала какая-то женщина. — Еще не известно, оторвались ли? — глухо добавил он.
— Ты что, в самом деле сомневаешься? — вроде бы неподдельно удивился Славка. — Все чисто сработано, о’кей!
— Я ж тебе уже говорил: «наследил» ты в Калинине, — зло выдавил Бобер.
— Что Славиком-то назвался? Ха, тысяча Славиков в Союзе, К тому же мы провернули дельце не в поле зрения МУРа, где уж там псковским ментам до нас добраться! Представляю, как они сейчас трясут местную малину и хазы, аж пыль столбом! Не один мальчонка сопли по морде размазывает, буксует, открещивается от «Павла Буре». Это все в том случае, если баруха заявит. Сильно сомневаюсь в этом, не в ее интересах атмас подавать. Видел, как она в коридоре головой вертела, по сторонам зыркала? Думаешь, честно ей барахлишко досталось? Так что мы с тобой, может, доброе дело сделали, произвели — как это? — экс-про-при-ацию, — по слогам протянул Славка.