— По одному — из машины! И без шума! — спокойно приказал Васильев.
Первым из машины выбрался Бобринов.
— С кем имеем честь? — натужно улыбаясь, обратился он к Васильеву.
— Инспектор Псковского угро, а вы, если не ошибаюсь, Бобринов?
— Ну что я тебе талдычил, сосунок? — Бобринов повернул искаженное злобой лицо к вылезшему следом Гасилову. — Все из-за тебя, телок недоношенный. — Бобринов завел руку для удара, но щелчок наручников опередил его.
Когда задержанных доставили в местный отдел милиции, кто-то из оперативников поинтересовался у Гасилова:
— Чего это вы два дня по городу носились, машины меняли? Не от нас, случаем, бегали?
— Да нет, если бы знали… — нехотя ответил тот. — Хотели мы тут одно дело провернуть, — добавил он.
— Как в Пскове: операцию типа «Павел Буре»?
— При чем тут «Павел Буре»? Мы стараемся не повторяться. Накололи мы тут одного пентюха с деньгой, подходы к нему искали, да вот вы помешали…
В тот же день Васильев телеграфировал в Псков: «Оба преступника задержаны. Высылайте конвой — 10.VII.80 г.».
В приведенной здесь истории розыск мошенников от начала до конца вел инспектор ОУРа Псковского горотдела внутренних дел Виктор Петрович Васильев. В судебном заседании потерпевшая с чувством искренней признательности заявила: «Только Васильеву я обязана тем, что возмещен нанесенный мне преступниками ущерб».
И действительно, можно только удивляться тому упорству, с которым В. П. Васильев шел к поставленной цели: во что бы то ни стало разыскать, обезвредить преступников, принять все меры к тому, чтобы возместить потерпевшей ущерб. Последнее тоже удалось Васильеву. Хотя к моменту задержания мошенники успели сбыть имущество Дубок, беседы капитана Васильева и с самими преступниками и с их родственниками не оказались безрезультатными: потерпевшая получила около трех тысяч рублей.
Преступники схвачены, порок наказан, справедливость восторжествовала. Но закономерно возникает вопрос: почему до сих пор в нашем обществе творят зло лица, подобные Бобринову и Гасилову? Почему преступники находят все же благоприятную почву для своих черных дел? Бобринов и Гасилов — отнюдь не воры в прямом смысле этого слова. Они ведь никого не грабили, не вырывали из рук своей жертвы ценности. Потерпевшая сама добровольно, как в этом смогли убедиться читатели, передала в руки жуликов принадлежащие ей ценности. Преступникам потребовалось только применить большую хитрость, изобретательность, выдумку, чтобы обмануть, ввести в заблуждение намеченную ими жертву.
Лариса Дубок серьезно поплатилась за свою доверчивость. Имея в своем личном распоряжении ценные вещи и желая их продать, она избегала законного пути их реализации. Дубок искала обходные пути, стремясь сбыть вещи как можно подороже. Вот этим самым корыстолюбием и воспользовались преступники.
И еще одну нравственную проблему затрагивает рассказанная история. Вячеслав Гасилов внешне даже отдаленно не похож на злодея. Это красивый, рослый парень, не утративший веселого нрава даже в камере.
Потерпевшая и ее подруга рассказали в суде, как очаровал их Славик за время короткого знакомства манерой общения, эрудицией, начитанностью.
Судьба Вячеслава, действительно, складывалась на редкость удачно. Интеллигентные и в высшей степени порядочные родители окружили сына вниманием и заботой. И на первых порах Вячеслав оправдывал возлагаемые на него надежды. Вот рассказ Гасилова-старшего в суде: «В школе он учился прилежно, любил много читать, увлекался филателией, мечтал стать моряком». Мечта его сбылась. На всю жизнь запомнили родители возвращение сына из первого рейса: музыка, цветы на пирсе и загорелый Славик — веселый, бодрый и довольный.
А потом пошло: рестораны, кутежи, мимолетные знакомства. В своей записной книжке В. Гасилов «увековечил» около тридцати женских имен. А потом он вообще покинул родительский дом.
В последнем слове на суде Вячеслав сказал:
— Вам, граждане судьи, довольно часто приходится слышать заверения преступников в своем раскаянии, просьбы о снисхождении. Насколько искренни подобные слова — показывает будущее, желание или нежелание встать на честный жизненный путь. Скажу только одно: я наконец-то понял, что так жить, как я жил последнее время, нельзя…
Ну что ж, будем надеяться, что наступившее прозрение вернет парня на правильный путь. Ради этого в повести не названа настоящая фамилия Вячеслава. По настоятельной просьбе потерпевшей изменена и ее фамилия.