Вплоть до окончания командировки проверки в отряде прекратились.
И тут случилось ужасное. Неожиданно для всех, и для него самого, Веня затосковал. Теперь практически время он, лежал на своей натужено поскрипывающей кровати, заскучавши, отвернувшись к стене, уткнувшись носом в мобильный телефон. На вопросы он отвечал коротко или совсем отмалчивался. Во дворе ПВД за столом во время игры в карты перестал слышаться его закатистый смех. Никто больше с ревом не несся впереди всех в столовую, с миской похожей на тазик, и просить раздатчика положить побольше макарон с тушенкой. На поверках становился в тылу строя, после чего быстро и уныло возвращался в кубрик, принимая горизонтальное положение. Тщетно Куценко искушал его выходом на рынок, чтоб поесть жареного мяса или развлечь рассказами забавных историй и анекдотов. Все было напрасно. Лишь однажды Веня встрепенулся, когда услышал от Степаныча, обронившего мимолетом, в кубрике, выражение «военная травма». Он слегка повернул от стены голову и навострил ухо, стараясь вникнуть в суть разговора. Уже на следующее утро Веня сидел во дворе за столом, выпрашивая у более умудренных сотрудников о значении, так взбудоражившего его мозг выражение «ВОЕННАЯ ТРАВМА». Больше всего конечно его прельщала приставка «ВОЕННАЯ». Когда же он узнал, что за полученное ранение или телесное повреждение, помимо досрочного окончания командировки, полагается солидная денежная компенсация или даже получение пожизненной инвалидности, депрессия Вени стала немного отступать. В воспаленном от воображений мозгу прокручивались различные варианты развития событий. И это, наконец-то, случилось.
Утром, Веня, когда все разбежались по срочным и не срочным делам, по соглашенному устно графику проживающих в кубрике сотрудников, он осуществлял уборку помещения. Переставляя тяжеленные армейские бронежилеты, один из них выскользнул из влажных рук и рухнул вниз, прям туда, где в это время расположилась его правая нога. Раздирающий душу крик разнесся над расположением отряда. Один из бойцов огневой группы, проходивший рядом, потом рассказывал, что оказавшийся по воле судьбы неподалеку со злополучным кубриком, усердно доказывал, что рев раненной ослицы, по сравнению с тем, что ему довелось услышать, мяуканье только что рожденного котенка. А сердце у него реально упало в живот, запуталось в кишках, и он сразу постарел на несколько лет. Даже Степанычу почудилось, что сидя в кабинете отдела милиции, раскладывая входящую корреспонденцию, будто в отряде, врубили сирену и вновь объявили тревогу. Когда отошедшие от ужаса товарищи ворвались в кубрик, обнаружили там Веню сидевшего в центре на табуретке, поджавшего ногу и рассматривающего покрасневший большой палец правой ноги, утирая грязной тряпкой влажные от слез глаза.
Вечером на построение Веня выполз в сопровождении двух приятелей по карточному клубу, поддерживающего его под руки с двух сторон. Правая нога, которую он держал на весу, вытянув вперед, была плотно забинтована до самого колена, при этом он страдальчески скалился, прикусывая нижнюю губу. Ночью он негромко и натужено поскуливал, не давая никому уснуть, а утром вообще не вышел на поверку, заявив, что у него перелом нижней конечности и его необходимо срочно доставить в больницу, где немедленно зафиксировать травму, отобрав объяснения от всех возможных свидетелей потери им драгоценного здоровья.
Командир отряда, уставший от его непрестанного нытья, уже собрался выделить автомобиль с сопровождением и доставить потерпевшего в местную больницу, когда в дело вмешался Степаныч. Он основательно объяснил своему боевому товарищу, что ушиб пальца ноги не будет являться военной травмой, а лишь зафиксируют временную нетрудоспособность, полученную по его собственной неосторожности. Как вариант его могут отправить домой, осуществив замену, но по прибытию в родной город ему придется вернуть большую часть командировочных денег и он не совершит свой ратный подвиг, на который он конечно способен. Больной сомневался каких-то пару минут. Возврат денег не входил в его планы. Вечером он уже сам выполз, на построение слегка прихрамывая. А еще через сутки, вновь носился до столовой и обратно с повышенной скоростью и во дворе слышался его задорный смех. Случилось чудо, Веня вернулся!
Кирилл и Степаныч ежедневно посещали райотдел, оказывая помощь в наведения порядка в документации. Отношения с местными сотрудниками и руководством отдела налаживались. Изредка они совместно выезжали в соседние села, принимали участие в незначительных оперативных мероприятиях, попадая в сводку раскрытых общеуголовных преступлений. Но задать основной вопрос Умару, касающихся участников бандгруппы Барахоевых, Кирилл пока не решался.