Р а х ш а н д е. Здравствуйте, девушки. Пусть придет тот день, когда мы будем праздновать ваши свадьбы. Поздравляю вас с ценными подарками. Вам по плечу мужская работа, а вот этим бездельникам даже не стыдно перед вами. Прежде чем выходить замуж, получше узнавайте своих суженых, как бы не посадить их себе на шею.
И н ш а л л а х. Председательница Рахшанде, не даете должность — не давайте. Только не ведите антимужскую пропаганду, не мешайте привести в дом невесту.
Ф а р х а д. Да разве у тебя есть дом?
И н ш а л л а х. А кому принадлежит тот двухэтажный с зеленой оградой, с балконом, шестикомнатный дом в начале переулка?
А л и й я. Тетушке Рейхан.
И н ш а л л а х. Разве я не ее сын?
С а м а й я. К сожалению, это так. Сладкий сахар, да с песком.
И н ш а л л а х. Ох, Самайя, и ты туда же… Клянусь здоровьем матери, у меня все готово для свадьбы: два приемника, два телевизора, один магнитофон, семь ковров, сорок отрезов ткани, две пары золотых часов, три кольца. Что еще нужно?
Ф а р х а д. Мужской характер.
И н ш а л л а х. Не будь здесь девушек, я бы тебе показал мужской характер. (Толкает плечом Фархада.)
А л и й я (проходит между Иншаллахом и Фархадом). Мужской характер проявляй не в драке, сын тетушки Рейхан. Распустишь руки — придушу как курицу.
Р а х ш а н д е (увидев бутылку). Что в этой бутылке?
Ч а й х а н щ и к. Не знаю, да перейдут ко мне ваши горести.
Р а х ш а н д е. Как не знаешь?
Ч а й х а н щ и к. Это принесли сами клиенты, да перейдут ко мне ваши горести.
И н ш а л л а х. Вот врун!
Р а х ш а н д е. Что же в бутылке, наконец?
Ч а й х а н щ и к. Водка, да перейдут ко мне ваши горести.
Р а х ш а н д е. От водки и большинство моих горестей.
И н ш а л л а х. Поставьте вместо него меня, и никогда водка не будет пахнуть керосином. И цена будет нормальной, а не в три раза дороже.
Ч а й х а н щ и к (тихо). Ну погоди, пьянчуга, ты еще получишь когда-нибудь водку в долг. Скорее уши свои увидишь.
Г ю л ь а л и. Сестрица Рахшанде, отдай законный приказ, если не выйдут на работу, выгоним из села. Пусть хоть в Верховный Совет жалуются.
Р а х ш а н д е. Одним приказом ничего не добьешься. Пусть будет проклят тот, кто первым привез в наше село водку. Разве к лицу крестьянину пить водку?
Ч а й х а н щ и к. Да перейдут ко мне ваши горести, в нашей чайхане мы будем культурно обслуживать колхозников только чаем.
Р а х ш а н д е. Послушай, Фархад, комсомольцы должны лучше использовать колхозный радиоузел. Опозорь и тех, кто пьет водку, и тех, кто продает ее в рабочее время.
Ф а р х а д. Постараюсь.
Р а х ш а н д е. Если я не смогу заставить этих тунеядцев работать, подам заявление и уйду с председательского поста. Идем, Гюльали, пойдемте, девушки.
Т у м а д ж е в (появляется с другой стороны сцены). Поскорей бы пришел тот день, когда ты освободишь мое кресло…
На сцене появляются С а м а н д а р, Г е ю ш, И с к а н д е р.
С а м а н д а р (Иншаллаху). Что она говорила, наш председатель?
И н ш а л л а х. Говорила, что нет более бесчестного человека, чем Самандар. Держись от него подальше.
С а м а н д а р. Это еще почему?
И н ш а л л а х. Потому что в трудную минуту убегает, оставляя товарища в опасности.
С а м а н д а р. Она говорит так со зла. В юности упрашивала, умоляла: «Женись на мне»… Я не женился… Я разве мог предположить, что она в конце концов станет председателем.
Т у м а д ж е в. Недолго ей быть председателем… Правда восторжествует…
С а м а н д а р. Так наполним бокалы и выпьем за настоящих людей!
Т у м а д ж е в. Живите хоть сто лет, настоящими людьми вы не станете.
И н ш а л л а х. Это почему, товарищ Тумаджев?
Т у м а д ж е в. Потому что эта проклятая водка вас всех превратила в дураков.
И н ш а л л а х. Не ты ли научил нас пить водку? Ты нам говорил: «Хочешь насладиться жизнью — пей, хочешь почувствовать, что ты мужчина,— пей…» Читал нам рубай Омара Хайяма. Так много мы с тобой пили, что я забывал свое имя, сам не знал, что отпускаю из амбара, кому отпускаю и сколько.
Т у м а д ж е в. Глупец, да разве я так учил тебя пить? Омар Хайям говорил: