— Интересно, — почти шепотом отвечаю я, с трудом заставляя губы двигаться.
Дэниел счастливо улыбается.
— Думаю, до конца следующей недели этот вопрос решится. Тогда я сразу позвоню. — Он спохватывается. — Кстати, дай мне свой телефон.
Диктую номер сотового и домашнего, и Дэниел вводит их в записную книжку.
— Пока есть время, на всякий случай подготовься, — советует он. — Поинтересуйся, что это за работа, настройся, попредставляй себя в роли агента. Ну сама понимаешь.
— Угу, — мычу я, веря и не веря, что происходящее не плод моего воображения.
Дедушка и бабушка Монтгомери привозят Лауру, когда гарнитур почти собран. Я сбегаю вниз, молясь про себя, чтобы ни мать, ни отец Ричарда не пожелали взглянуть на новую мебель, и придумывая, что бы такое сказать, дабы не обидеть их и при этом поскорее спровадить.
— Ма-а-ам! — кричит Лаура, выскакивая из машины и бросаясь мне на шею так восторженно, будто мы не виделись целую неделю. Впрочем, общаться нам доводится до обидного мало: в пять вечера я забираю дочь из садика, а в девять она уже ложится спать. Что поделать!
— Привет, моя радость! Как отдохнула?
— Очень, очень, очень хорошо! — звонко докладывает Лаура. — Дедушка купил мне новые качели. Мы повесили их в саду, между теми двумя самыми большими деревьями, помнишь? А бабушка…
Она взахлеб рассказывает обо всем, что приключилось с ней за сегодняшний день, а мы, взрослые, лишь переглядываемся и не можем даже поздороваться.
— Ну-ну, балаболка, завелась и не остановить, — наконец с ласковой ворчливостью прерывает ее Роузмари, мать Ричарда. — Дай хоть поздороваться с мамой.
Лаура умолкает, шумно переводит дыхание, смотрит на бабушку с озорной улыбкой и вытягивает вперед ручки.
— Пожалуйста, говори.
— Спасибо, — отвечает Роузмари.
Мы хором смеемся. По-моему, они не намерены гостить у нас ни часа, отмечаю я, бросая быстрый косой взгляд на окна детской. Джералд стоит, опираясь на дверцу машины, Роузмари оставила сумку в машине, а если бы планировала зайти, непременно взяла бы ее. Ведь в сумке телефон, расческа и прочие нужные вещи…
— Здравствуй! — Роузмари подходит и обнимает меня. За ней следом приближается и Джералд.
— Здравствуйте! — восклицаю я, широко улыбаясь, но не спеша пригласить гостей в дом.
Лаура смотрит на свои окна, видимо что-то разглядывает сквозь щель между занавесками и вскидывает в воздух кулачок.
— Мебель!
Не успеваем мы произнести ни звука, как она шквалистым ветром влетает в дом и, стуча по ступеням сильными плотными ножками, несется наверх. Я на мгновение закрываю глаза. Ну и положеньице!
— Привезли? — с материнской улыбкой спрашивает Роузмари. — Все нормально?
— Гм да, — лепечу я.
— Что ж, пойдем взглянем на ваши покупки.
Не замечая моего замешательства, свекор и свекровь входят в прихожую и останавливаются возле диванчика, который Лаура, опьяненная восторгом, как видно, не заметила. Почти негнущимися ногами следую за ними и прислушиваюсь к звукам наверху. Лаура что-то говорит, а голос Дэниела едва уловим. Если не знать, что он там, можно подумать, что Лаура болтает сама с собой. О чем они толкуют? Узнала ли она одежду отца? Надеюсь, нет… Когда Ричард погиб, ей было всего четыре годика.
Проклятье! Как же я не подумала о том, что если кто-нибудь придет и увидит Дэниела в шортах и футболке Ричарда, тотчас решит, что у нас с ним что-то серьезное… может, даже осудит меня. И будет бесполезно что-либо объяснять.
— Очень симпатичный, — заключает Роузмари, рассмотрев диванчик со всех сторон. — Мягкий, с высокой спинкой и, наверное, удобно разбирается.
Киваю.
— Да… — Поднимаю руку, но одергиваю себя и сжимаю пальцы в кулак, не успев и прикусить ноготь.
— А почему они поставили его здесь? — хмурясь спрашивает Джералд.
— В самом деле? — удивляется Роузмари.
Хихикаю, качаю головой.
— Произошла невероятная история…
Начинаю сбивчиво рассказывать о заглохшем грузовике, а Роузмари, поглядывая на меня через плечо, идет к лестнице. Джералд следует за ней.
Все пропало!
Плетусь за ними, продолжая говорить, и суматошно придумываю, как бы покороче и поубедительнее объяснить, откуда взялся Дэниел. Из детской нам навстречу выскакивает Лаура.
— Бабуля, дедуля, вы только взгляните! — Она хватает Роузмари и Джералда за руки и тянет их к своей комнате, чтобы скорее похвастаться. — Дэниел говорит, что в шкаф уже можно повесить платьица! И расставить игрушки на самом верху!
— Дэниел? — Роузмари приостанавливается на пороге и, вскидывая брови, оглядывается на меня.
Киваю, пытаясь не казаться сконфуженной, а сама вся красная — не пойму почему.
— Да-да, проходите. Сейчас я дорасскажу, как все вышло, самой не верится…
Протискиваюсь между Джералдом и Лаурой, и им, чтобы пропустить меня, приходится расцепить руки. Останавливаюсь посреди комнаты и указываю на Дэниела, который как ни в чем не бывало прикручивает дверцу к последнему низенькому шкафчику.
— Познакомьтесь, — произношу я.
Дэниел поворачивает голову и приветливо кивает застывшим у двери Роузмари и Джералду. Лаура, приплясывая от нетерпения — ее переполняют впечатления и восторги, — смотрит на каждого из нас по очереди, в том числе и на Дэниела.
— Это Дэниел Суитмен, — говорю я, ловя себя на том, что от необоснованного волнения мой голос звучит неуместно торжественно. — А это… — Запинаюсь, но тут вспоминаю, что о муже я не обмолвилась Дэниелу ни словом, поэтому бабушку и дедушку Лауры он может вполне принять за моих родителей. Главное, правильно их представить. — Мистер и миссис Монтгомери, — торопливо договариваю я, чувствуя, что вот-вот запутаюсь в правилах игры, которые на ходу сама же и придумываю. С губ слетает бесшумный вздох.
Дэниел сдержанно улыбается.
— Очень приятно…
Взгляд Роузмари останавливается на шортах Ричарда, она бледнеет, на мгновение замирает, рассеянно кивает и, пробормотав «прекрасный гарнитур», быстро выходит из комнаты.
Дэниел едва заметно пожимает плечами.
Лаура присаживается на корточки и заглядывает в наполовину открытый шкафчик.
Джералд смотрит вослед жене задумчивым взглядом и медленно идет за нею.
Я какое-то время стою на месте, будто вросла в пол. Потом, когда шаги Роузмари и Джералда раздаются уже на нижних ступенях, срываюсь и мчусь за ними.
— Подождите! Куда же вы?!
Роузмари останавливается у нижней ступени, поворачивается и шепчет дрожащими губами:
— Я все понимаю… Но почему ты скрывала от нас? Почему не предупредила?
Я кручу головой.
— Да нет же, послушайте!
Роузмари приподнимает руку, вялую, точно слепленную из теста.
— Не надо, ничего не объясняй.
Замечаю в ее глазах слезы и задыхаюсь от отчаяния. До чего нелепо все складывается! Джералд берет жену под руку и ведет к выходу.
— Подождите же! — кричу я. — Вы все не так поняли! Задержитесь хотя бы на несколько минут!
Роузмари машет рукой.
— Потом, — слабым голосом отвечает она. — Потом непременно обо всем поговорим. Сейчас не время.
Всплескиваю руками. Что делать? Не силой же удерживать их здесь, не бросаться же под колеса машины! Может, сейчас и правда не время. Потом все обсудим. Только до ужаса не хочется, чтобы Роузмари понапрасну страдала.
Выбегаю на крыльцо и кричу в последний раз, когда они уже садятся в свой «субару»:
— Это совсем не то!
Роузмари взмахивает рукой, кивает и захлопывает дверцу. Несколько мгновений спустя машина едет прочь со двора. Смотрю ей вслед, и мне кажется, что плечи Роузмари вздрагивают. Неужели плачет?
Плетусь назад в дом сама не своя. Дня безумнее, чем этот, в моей жизни давненько не случалось. Никто ни в чем не виноват, все желают друг другу добра, и каждый неизвестно от чего страдает…
С минуту стою посреди прихожей совершенно потерянная. Потом скрепя сердце задумываюсь о том, как теперь быть с Роузмари. Решение приходит мгновенно: позвоню ей завтра или сегодня же, позднее, когда провожу Дэниела, и наконец успокоюсь. Иной раз беседовать по телефону гораздо легче, только бы не дрожал голос. Того же, что отражается в твоих глазах, и сидишь ли ты, нервно покачивая ногой, или расхаживаешь из угла в угол, никто не видит.