— Останьтесь здесь и присмотрите за ним, — попросил Син, не ответив на ее вопрос. — Мне нужно послать сообщение его брату.
Калли кивнула, но в ее глазах Син увидел терзавшие ее сомнения и боль. Бог пощадил ее, но по ее лицу было ясно видно, что она не в состоянии осознать, что кто-то мог поступить так ужасно.
Но Сину, к сожалению, это было знакомо.
В ярости и с жаждой мести он вышел из комнаты и направился вниз.
Войдя в зал, он увидел, что празднующие разошлись и осталось всего несколько человек: его братья, Астер и Ангус.
— Как парень? — спросил Ангус.
— Пока не известно.
На лицах братьев было написано крайнее возмущение.
— Но целью был ты, верно? — спросил Лахлан.
— Я предположил бы так.
— Тогда я скажу, что пора охладить несколько голов. — Юан сжал кулак. — Что скажете, братья? Готовы задать перцу?
— Не сейчас, — отозвался Син. — Сначала мне нужно еще кое-что сделать. Вы не знаете, где Морна? — обратился он к Астеру. — У меня есть к ней безотлагательный вопрос.
— Когда я последний раз видел ее, она шла в кухню.
— Благодарю.
Син отправился к ней, и когда вошел в кухню, Морна уже собиралась уходить. Она испуганно взглянула на Сина, когда он появился в дверях, и по тому, как она нервно огладывалась, по ее внезапному замешательству ему мгновенно все стало ясно.
— Где он? — спросил Син. — Кто?
— Дермот.
— Почему вы об этом спрашиваете? — Ее лицо стало еще бледнее, а руки еще сильнее задрожали.
— Морна, — Син мягко взял ее под локоть, стараясь успокоить, — это важно. Когда он пустил в меня стрелу, это было весьма скверно, но сейчас невинный человек может умереть из-за того, что Дермот хочет изобразить из себя героя перед своим народом.
— Мой сын не способен ни на что подобное. — Но ее тело сказало обратное, хотя она и сбросила руку Сина.
— Клянусь вам, я хочу просто поговорить с ним. Я не собираюсь делать ему ничего плохого. По крайней мере в настоящий момент.
— Я не знаю, где он. — По щекам Морны потекли слезы. — Он убежал в ту минуту, когда вы повели наверх друга. Но он этого не делал. Я уверена, что он этого не делал.
Утвердившись в своих подозрениях, Син глубоко вздохнул. Сомнений больше не оставалось.
— Ведь это он дал вам кексы, не правда ли?
— Он этого не делал, — разрыдалась Морна. — Он хороший мальчик. Он любит сестру и никогда бы не обидел ее.
— Ш-ш. — Обняв женщину, Син привлек ее к себе, и она продолжала рыдать у него на груди. — Я хочу просто поговорить с парнем, — тихо сказал он, касаясь губами ее волос.
— Я на самом деле не знаю, куда он пошел. — К Мор-не снова вернулось самообладание, и она отодвинулась от Сина.
Проклятие.
— Вытрите глаза, Морна. — Син отпустил ее и улыбнулся. — Вот увидите, все будет хорошо.
Она кивнула.
Оставив Морну, Син направился обратно в зал и в узком коридоре встретил нервно ломающего руки Астера.
— Вы разыскиваете Дермота, верно? — с тревогой спросил старик.
— Вы знали, что он руководит повстанцами? — Холодок побежал по спине Сина, когда он заметил, как изменился шотландец.
— Я подозревал, что он один из повстанцев, но если вы думаете, что он способен руководить ими, то ошибаетесь. — Астер усмехнулся.
Син так не считал. Он видел, как остальные смотрели на мальчика и как относились к нему. — Он старший сын последнего предводителя клана, так что это было бы только справедливо.
— Да, но когда умер Нейл, все хотели, чтобы предводителем стала Калли.
— Правда? — Син удивился, вспомнив, что говорила по этому поводу сама Калли.
— В ней течет кровь королевского рода, — кивнув, пояснил Астер, — и у нее хорошая голова на плечах. Все члены клана согласились, что, хотя она женщина, она выла бы хорошим предводителем клана.
— Тогда почему она не стала им?
— Она не захотела, боясь, что этим обидит Дермота и меня. На собрании она всех поблагодарила и вежливо отказалась.
— И тогда избрали вас. — Да.
Теперь Син во всем разобрался. Он понял лютую ненависть Дермота к нему и те завистливые взгляды, которые парень бросал на сестру и дядю, когда думал, что никто на него не смотрит.
—Должно быть, Дермот ужасно расстроился, увидев, что все голосуют за его сестру и дядю, а не за него, законного сына предводителя.
— Да, но в то время ему было всего тринадцать лет. По-настоящему он и не мог ни на что рассчитывать.
Но Син думал иначе. Мальчик в таком возрасте обладает самомнением, которое уступает только юношескому безрассудству.