В результате зимнего наступления советских войск в Восточной Пруссии в районе юго-западнее города Кенигсберг была прижата к заливу Фришес-Хафф большая группировка немцев. Из газет, из оперативных сводок и сводок Совинформбюро мы знали, что на территории около четырех тысяч квадратных километров в восточно-прусском мешке находилось 18 вражеских дивизий с многочисленной боевой техникой. Общение окруженных войск с Германией было возможно лишь через залив Фришес-Хафф.
Мы также знали, что войска 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов день за днем сжимают окруженную группировку врага. Прижатый к морю, без всяких шансов на улучшение своего положения, противник с бессмысленным упорством цеплялся за каждый метр, ожесточенно оборонялся. Наши летные экипажи были хорошо информированы и о том, что обреченный враг подвергает наши наступающие войска ударам с воздуха силами одного из лучших авиационных соединений гитлеровцев — эскадры «Мельдерс» и что по насыщенности зенитными средствами небо над Кенигсбергом не уступает небу Берлина.
Но экипажи наших бомбардировщиков уже имели достаточный опыт борьбы с воздушным противником и навыки преодоления зон ПВО. Правда, близость моря и влияние весны создавали исключительно неблагоприятные метеорологические условия для боевых действий авиации. Однако, несмотря на это, экипажи вылетали на задания и успешно выполняли их. И даже тогда, когда тучи низко нависали над землей, авиация не прекращала боевой работы. Штурмовики и бомбардировщики одновременно выполняли задачу по непосредственной поддержке наступающих войск, наносили удары по резервам и коммуникациям противника.
Наши бомбардировщики в это время действовали по таким крупным опорным пунктам, как города Цинтен, Прейсиш-Эйлау, Кройцбург, Барштайн. Эти полеты обязательно увязывались с тактической обстановкой на переднем крае. Бомбовые удары начинались еще до подхода наших частей и соединений к опорным пунктам, а заканчивались перед штурмом их.
Много сил приходилось затрачивать на то, чтобы изолировать группировку немцев, помешать ей получать подкрепление. Нам было известно, что противник пользуется несколькими дорогами, проложенными по льду через залив Фришес-Хафф к порту Пиллау. Используя незначительное улучшение погоды, экипажи днем и ночью наносили сосредоточенные удары по этим целям.
Наземные войска продолжали все туже затягивать мешок. К 1 марта территория, занимаемая противником, сократилась до девятисот квадратных километров. В это время соединения и части фронтов перешли к решительным боям по уничтожению окруженных войск противника. Наша авиация не позволила гитлеровцам эвакуировать морем оставшуюся живую силу и технику. И они продолжали обороняться с ожесточением обреченных.
Март был на исходе. Мы знали, что в эти дни войска 3-го Белорусского, 1-го Прибалтийского фронтов вот-вот начнут штурм сильно укрепленных обводов города-крепости Кенигсберг. Погода не благоприятствовала нам, и поэтому жизнь летных экипажей проходила в обстановке напряженного ожидания.
— Неужели начнут без нас? — спрашивали друг друга летчики.
Да, мы все с нетерпением ждали начала штурма Кенигсберга. Этот штурм для многих летчиков, по существу, начался еще задолго до того, как у его стен раздались первые залпы советской артиллерии и наша пехота вышла на ближние подступы к городу.
Еще летом 1941 года, когда гитлеровцы рвались на восток и по полям Западной Белоруссии и Литвы ползли фашистские танки, еще в те первые и тяжелые для нашей Родины дни наши «илы» ходили на Кенигсберг. Теперь, готовясь к последнему штурму, мы вспоминали о пережитом. Помнится, как мы, отправляясь в очередной полет, собрались у самолета командира полка на короткий митинг. Гневно звучали слова летчиков и штурманов части В. К. Юспина, А. Д. Третьякова, И. В. Голубенкова, М. И. Ларкина, Н. И. Белоусова, В. В. Уромова и многих других, призывающих к усилению ударов по жизненно важным центрам фашистской Германии. На этом митинге мы приняли тогда резолюцию:
«Пусть шулеры из бандитского дома «Гитлер и К°» врут, пусть придумывают очередные фальшивки. Мы, летчики, штурманы и стрелки, ответим гитлеровским разбойникам новыми, еще более могучими ударами по глубоким тылам фашистской Германии. Пусть в сердце каждого патриота еще сильнее кипит ненависть к врагу, любовь к своей Родине. Отправляясь громить фашистское логово Кенигсберг, помни о наших разрушенных городах и селах, о слезах матерей и сестер, угнанных в рабство в Германию и замученных фашистскими бандитами».