— Все ясно! — послышались голоса.
— По самолетам! — скомандовал Юспин. Вскоре мы с командиром экипажа Григорием Стогниевым были на своей стоянке. Увидев нас, техник самолета Борис Котовский быстро скатился с плоскости и доложил:
— Товарищ командир, самолет на задание лететь не может.
— Как не может? — строго спросил Стогниев.
— Обнаружена стружка в правом моторе, — виновато продолжал техник.
— Когда обнаружили?
— Полчаса назад при опробовании моторов.
— Что же будем делать?
— Инженер эскадрильи поехал на склад за новым. Мы уже приступили к демонтажу. — Котовский, смахнув ветошью со лба капли пота, добавил: — К вечеру машина будет в строю.
— К вечеру, к вечеру!.. — Стогниев с досадой бросил на чехлы шлемофон и закричал: — Нам надо сейчас лететь! Понимаешь? Сейчас!
Вскоре на стоянку пришел командир эскадрильи капитан А. Д. Третьяков. Узнав, в чем дело, он, обратившись ко мне, распорядился:
— Полетите со старшим лейтенантом Скляренко. Подмените у него молодого штурмана старшего сержанта Черненького. Поняли? Пойдете в звене лейтенанта Щербины.
Через несколько минут я уже стоял перед Скляренко. Выслушав меня, он сказал:
— Ничего не имею против. Полезай в кабину и скажи об этом Ивану.
Когда я поднялся в самолет. Черненький уже складывал в штурманскую сумку свое навигационное снаряжение. Посмотрев на меня, он обидчиво сказал:
— Я все слышал, Алексей Иванович, только вот не понял, кто же со Стогниевым полетит?
— Никто. В моторе стружку обнаружили.
— Тогда все ясно. Занимайте мое место. Если хотите, проверьте еще разок оборудование. — Иван дружелюбно толкнул меня в бок, напутствовал: — Успешного вам полета...
В предполетных сборах быстро пробежало время. Вот взвились две зеленые ракеты — сигнал на вылет. Машины быстро выруливали на старт и, оставляя за собой клубы пыли, тяжело взмывали в небо. Тут же они становились в круг для сбора. Через несколько минут к нашей группе пристроились эскадрильи Язькова и Репкина, взлетевшие с площадки Доворец. Полк, образовав клин девяток, взял курс на юго-запад.
Нашу эскадрилью возглавляет капитан Александр Дмитриевич Третьяков — небольшого роста, крепкого телосложения, русоволосый, с улыбчивым лицом командир. Родом он из Западной Сибири. В его летной книжке записано: «Техника пилотирования на боевой машине отличная. Летать любит. В полетах не устает. Летных происшествий не имеет. В воздухе спокоен и уверен». К этой характеристике можно добавить: чуткий воспитатель подчиненных, примерный коммунист.
Мы с Виктором Скляренко летим слева в звене Василия Щербины, справа идет лейтенант Виктор Иванович Сеничкин. Каждый старается как можно лучше выдержать боевой порядок.
Впереди, сзади, с флангов — всюду самолеты, самолеты... А под нами проплывает родная земля, похожая на огромную топографическую карту. Видны утопающие в садах села и деревни, обширные колхозные поля. Серебрятся речушки. Перелески сменяются большими зелеными массивами. Я смотрел на эту обжитую и ухоженную землю, освещенную утренними лучами солнца, и мне не верилось, что где-то идут кровопролитные бои, не верилось, что через час-другой и нам придется вступить в схватку с фашистскими захватчиками. В голову лезли тревожные мысли: «Как сложится обстановка над целью? Какие силы противовоздушной обороны встретят нас?» Вскоре в наушниках раздался голос старшего лейтенанта Скляренко:
— С земли передали результаты воздушной разведки: западнее Вильно обнаружено большое скопление танков противника. Значит, работа у нас будет стоящая.
— И стоящая, и жаркая, — вставил я.
— Почему жаркая?
— Раз большая группа, то и прикрывать ее будут большими силами.
— Поживем — увидим, — уклонился от рассуждений Скляренко. Он, казалось, еще крепче сжал штурвал, внимательней стал вглядываться в горизонт.
Говорить не хотелось, и я занялся навигационными измерениями и расчетами, стал вести детальную ориентировку. Полк шел строго по заданному маршруту, преднамеренно обходя большие населенные пункты, железнодорожные станции и шоссейные дороги. На маршруте нашу группу дважды встретили свои истребители. Пролетая мимо, они энергично покачали крыльями.
— Хорошо приветствуют бомберов! — весело крикнул наш стрелок-радист Николай Ширченко.
— И не только приветствуют, но и желают нам благополучного возвращения, — отозвался Виктор.
Уже подошел к концу второй час полета. Высота — тысяча метров. Далеко позади остались Псковская, Великолукская, Витебская области. Под нами заболоченная, со множеством мелких озер территория южной части Литвы. Дойдя до озера Нароч, полк развернулся вправо и взял курс в сторону Вильно. На автомобильных и проселочных дорогах появилось много автомашин, тягачей с пушками и другой боевой техники. То тут, то там возникали на хуторах пожары, вспыхивали и гасли огненные столбы взрывов. Прямо под нами горела окраина населенного пункта Свирь. Чуть впереди по курсу лежал в дыму городок Симонелы. На земле шел жаркий бой. Заволновались и наши экипажи. То в одном, то в другом звене зарыскали самолеты.