Я могу списать свое непонимание случившегося только на боль, и откровенную хреновость самочувствия. Ну еще, на бабскую дурость, когда за своими чувствами, за их всплесками многие женщины просто не видят очевидного. И только когда в абсолютной тишине Валафар провернул несколько раз первый полупрозрачный, призрачный ключ, до меня, как до пьяной утки, наконец дошло что же я вижу!
«Я вижу астрал!»
Эта мысль проплыла медленно в моем море боли, где-то между слабыми сипами. Проплыла, да так и осталась чинно стоять в сторонке. Осознание того, что у меня открылось око в астрал, никак не желало проникать глубже, я все еще продолжала фиксировать события, словно тупой наблюдатель, не окрашивая картинки красками анализа и осмысления.
Валафар провернул второй ключ. И с каждым поворотом ключа, все ярче загорались символы по всей стене. К тому моменту, как Дух начал поворачивать третий ключ, стена и дверь сверкали так ярко, самым разным светом, что мне захотелось зажмуриться и отвернуться. Такое чувство, что я оказалась внутри новогодней гирлянды. Я опустила голову, чтобы не слезились глаза от этой яркости.
Свет плясал на полу и на стенах. Скользил по рукам и грязному наряду, по крови на отставленной ноге. И... это было красиво! Никогда не видела ничего подобного, хотя нет видела. На матушке Земле, на заставке аудиоплеера в ноуте. Здесь было нечто подобное.
К тому моменту, когда меня в очередной раз вздернули за шкирку, я была готова увидеть за дверью желтую тропинку из кирпича к Оз или мультяшных птичек. В общем, что-то очень «магическое», «сказочное» и «мифическое», но не то, что увидела.
Хранилище Вместилищ оказалось небольшой, даже маленькой комнаткой, с каменным полом и деревянными стенами, на которых на уровне груди висели обычные деревянные полки на железных цепочках. Слева от двери имелся небольшой закуток. Ниша, которая явно получилось от того, что стену с дверью возводили много позже, и немного отступили от прочих стен. Закуток не больше пары метров в ширину, но в этом темном уголке не висели полки с Вместилищами. Никакой мебели.
На каждой отдельной полочке лежали разные вещички, старые, сломанные и относительно новые вещички. Брошки, кулоны, браслеты, пуговица, несколько колец, диадемы (целых три), пара посохов. Я крякнула, когда рассмотрела на дальней полке смятый мужской галстук. Единственное, что я отстраненно отметила про себя - не было «парных», двойных предметов, то есть запонок, ботинок, перчаток и тому подобное, то есть того, что должно быть в паре или большем количестве.
И еще в комнате было не больше тридцати предметов. Из-за тошноты и прыгающего зрения мне было сложно сосчитать, но я поняла, что Андис в иерархии иномирцев было крайне мало, в сравнении с числом Вишалов и Духов вообще.
Ну, а все дальнейшее я могу с полной ответственностью назвать «Адом». С самой большой буквы. Но, такая характеристика пришла ко мне намного позже...
Я полагала, что за пятнадцать лет в этом мире, я уже знаю, что такое Ад. За сегодня, я думала, что уже узнала, что такое собственное «падение». Отказ от гордости, лишь бы боль прекратили. Смешно, но я снова ошибалась. Унизиться перед собственным убийцей, умолять его, чтобы остановить побои - это сущая мелочь, по сравнению с ощущениями от «отказа» Вместилища!
Да никакая боль, что была в моей судьбе до этого момента, не идет ни в какое сравнение с «отказом».
Айбер что-то говорил, говорил много, но ничего из его слов не отложилось в памяти, как и его лицо.
Только действия.
Он брал в руки одно из Вместилищ, медленно подходил ко мне, надевал так, чтобы вещь касалась открытой кожи. После этого его Вишал, предварительно зафиксировав меня в захвате, прижав к себе и используя свои возможности, что-то делал... После чего и начинался Ад.
Пожалуй, я упустила одну деталь. Вместилища, как бы смешно и нелепо они не выглядели для людей, на деле же являются самыми лучшими и продуманными тюрьмами, а потому в каждом артефакте, помимо крайне злобного Духа имеется еще и «защита от дурака». Если самой клетке не по нраву кандидат в Господина, то человек или коснувшийся Дух или зверь, получал сильнейший удар, не до убийства, сначала, но так чтобы отвадить охотников за халявой. И эта еще одна причина почему Вишалов в спячке мало, ведь совсем не факт, что скоро найдется новый подходящий ключик от клетки, а века в «спячке»...
Боль от нежелания артефакта-клетки принимать меня в Господина, била по мне, как разряд тока, если не хуже. И была она такой чистой, такой яркой, что за мгновения я забывала вообще обо всем. Если бы в этом состоянии мне задали хоть один вопрос, я бы его не услышала, не поняла. Боль, от которой забываешь не только, как тебя зовут, и где ты сейчас находишься, но и то, что ты вообще живешь, то, что ты человек. Остается только боль и собственный истошный вопль.