На фоне моего «уродства» тот факт, что ребенок заговорил четко и ясно уже к году, а к трем стал активно магичить - никого не тронул.
Тот (или те) кто перетащил меня сюда даровал знание не только местного языка, но и всех языков. Я легко могу читать и писать на любом местном наречии.
На Матушке Земле ребенка, который может создать вокруг себя броню, не уступающую крепости алмаза; который легко может говорить на любом языке; который развивался скорее всех своих сверстников вместе взятых, назвали бы ребенком-индиго, гением.
Здесь же к шести годам я только стала помогать секретарям моей родни в переводах писем и прочей макулатуры. Стала, так сказать, семейным лингвистом. И главной игрушкой всей молодежи. Старшее поколение меня не трогало, почти. А уж когда стало ясно, что мои магические способности ну никак не подразумевают астрал, стена отчуждения стала похожа на китайскую...
Вот и получается, что с одной стороны я - вроде как талант, но родилась в семье, где именно такие таланты не нужны. Будь моей родней простолюдины, рождение мага, пусть и слабого - праздник, но не в семье Эгри.
Первые лет восемь-десять во мне еще вспыхивала зависть к «родственникам». Хотелось быть, как все, особенно на фоне постоянной травли и одиночества. Но, когда взбрыки тела стали совсем уж редкими, я окончательно осознала, что не хочу себе раба-наркомана. Пусть и самого сильного. Более того, меня тошнит от местной аристократии и вообще от этого понятия. А последние лет пять я только и делаю, что изучаю законы, чтобы избавиться от своего титула, и не сдохнуть при этом.
Проблема в том, что местная аристократия, такая магическая аристократия, не имеет возможности отречения вообще. Либо ты жив и аристо-маг, либо ты мертв и, опять же, остаешься аристо, но тебе уже плевать.
Я как раз выходила из ванной, рассматривая здоровенный, фиолетовый синяк на боку и бедре, когда дверь отъехала в сторону, и в гостиную ввалилась Ми с пакетами и чехлами для одежды.
- Я купила твой любимый тортик! - пропыхтела моя няня-мама, бросая сумки и аккуратно укладывая на кровать чехлы.
Старушка обернулась, увидела меня и прикрыла рот рукой.
- Девочка, что... - она сглотнула. - Кто это с тобой сделал?
- Братец Мамору, Ми, и его названная женушка, - усмехнулась я, натягивая халат. - Да брось, ничего страшного...
- Как это?! Сдурела?! Пошли скорее в лазарет!
Она ухватила меня за руку своим фирменным, бульдожьим захватом, и потащила за собой. Еле успела ноги в тапочки сунуть.
Глава 2. Приглашение. (02.06)
Глава 2.
Приглашение.
Путь верности и сыновнего долга присущ не только самураю.
Крестьяне, ремесленники и торговцы тоже не чужды его.
(Кодекс Бусидо)
Рок
Сегодня, определенно, особенный день. И дело тут не в моем дне варенья, как можно было бы предположить, а в странных ощущениях.
Я спешно переставляла ноги за Ми, которая держала меня так крепко, словно я сбегу от нее, если она отпустит мою руку. И именно это ее поведение навило меня на мысли о плохом.
Простите, но думаю, стоит сделать маленькую ремарку к моему прошлому тут. Моя крепкая привязанность к Мицуе связана не только с тем, что маленькой девочке просто необходим был тот, кого можно любить, несмотря на наличие у девочки внутри уже взрослой тетки. Меня, если честно, всегда немного удивляли истории из книг, где в тело ребенка попадал бывший военный скажем. И при этом оставался тем же человеком. На него не влияло его новое, еще маленькое тело, его химия и физика растущего организма. А оказавшись здесь, я окончательно поняла, что невозможно сохранить себя, и не измениться, очутившись в новом теле. Как не крути, а тело влияет на сознание человека, каким бы стоиком он ни был.
Должно быть, я свихнулась бы еще в первый год жизни здесь. Представьте, какого это, будучи уже взрослым человеком, часами, неделями, месяцами лежать в кровати, глядя на яркие игрушки и яркие картинки своей кроватки. Представили? Вот то-то и оно, что я чуть не сошла с ума от вороха постоянных мыслей, и невозможности хоть чем-то заняться. Мне страшно не хватало информации о мире, грызло любопытство и откровенный страх. Ведь в первые часы жизни моя семья всерьез решала вопрос о моей жизни.
И люди, кровная родня этого тела, всерьез рассматривала вариант моего умерщвления. Тогда я впервые ощутила Вишала. Именно, что «ощутила». Он не пожелал появляться в реальности, видать потому что все на Совете его и так видели, но взял меня на руки. Передать не могу, как я перепугалась, когда меня просто подняли в воздух, а я ощущала, через мягкую ткань пеленок, сильные, явно человеческие руки. И тепло, как от обогревателя. Что именно говорил тогда Вишал - я не знала и не могла узнать, но это именно он запретил меня убивать. Чуть позже его поддержал и отец моего отца. Нынешний Глава Эгри решил, что из меня еще может вырасти толк.