Зато звёзд было столько, сколько он в жизни своей не видел, даже когда ловил магов-нарушителей где-то за полярным кругом. Бывший инквизитор поднял костлявую руку, рассматривая белеющие на фоне обжигающе-ярких звёзд пальцы, будто сжимающиеся в попытке ухватить хоть одну искру из множества. Хорошо, красиво. Душа даже радуется.
Хриплый, кашляющий смех вырвался наружу. Вот раньше он сомневался, что имеет душу, про колдунов говорили же, что те и свои закладывают, и потомков своих. Зато после такого переселения можно быть уверенным, что душа у него всё же есть.
– …душу усопшего, – начал было Ликс, но текущая в густой, практически кисельной крови сила воспротивилась. – Понял, не упокой, так не упокой.
Но наличие хотя бы такой реакции радовало, значит есть шанс, что его занесло просто куда-то очень далеко, а не в другой мир. О множестве похожих друг на друга миров в империи знали. Одна беда, их мир, или, как говорили соседи “уровень”, был жёстко блокирован, любые выходы им законопачивали, считая угрозой для местного населения. Он причин для такого, как и другие инквизиторы, никогда не видел. Впрочем, там управляли маги, те же колдуны, и выкорчевыванию этой заразы даже неодарённое население активно сопротивлялось. Только на Рев пару столетий назад удалось отправить группу, но связи с ними не было очень давно. Видимо, местные-таки от них избавились.
Где-то рядом сухо клацнуло, будто кто-то щёлкнул всем позвоночником разом, разминая затёкшую спину. Некромант – Алексей, тьфу, Ликс, конечно же он Ликс, усилием воли заставлял себя думать, что теперь он именно это – повернул голову. Стараясь не представлять отвешивающего ему звучную затрещину наставника, он откатился в сторону с единственным вопросом:
– Что за ебанина?
Сплюнул, мысленно сам себе отвесил затрещину, пообещав, что не будет слишком распускать длинный язык и дурную привычку сквернословить, но в данный момент мат считал абсолютно оправданным. И дело даже не в том, что он выкопал сам себя из могилы. Перед ним стоял скелет, кажется, принадлежавший раньше собаке, и приветственно вилял хвостом. Именно хвост и издавал тот самый щёлкающий звук, привлёкший внимание воскресшего.
Зверь на неласковое приветствие совершенно не обиделся, подходя ближе и тычась голой черепушкой в бок некроманта. Всё ещё находящийся в весьма смешанных чувствах, он машинально поднял руку, пытаясь понять, как гладить это существо. И почесал череп где-то над глазницами, надеясь, что глаз у него не дёргается, а неприятного вида тварь не вцепится ему в руку.
Псина ещё активнее затрещала косточками хвоста, укладываясь рядом с единственной живой душой в округе и довольно скребя лапой по высохшей земле. Некромант-инквизитор со смирением наблюдал, как существо притирается к его боку.
– Вот если бы от тебя тепло шло, было бы куда приятнее. Или шкура тебя какая-нибудь покрывала бы. А так – сплошные кости.
Животное что-то клацнуло, стукнув крепкими зубами, но так и осталось лежать рядом. Выбрало себе нового хозяина, видимо. Что ж, может есть смысл не прогонять его хотя бы сейчас, мало ли, что тут ещё водится, а так хоть какие-то компания и охрана. Интересно, а в случае чего из её костей можно бульон сварить, или в пищу не сгодится?
Смотреть на звёзды, конечно, интересно, но надо двигаться дальше. Бывший инквизитор прикрыл глаза, пытаясь нащупать в своей голове память предшественника, и даже что-то действительно находя: подобие схемы планеты-кладбища, на которой упокаивали некросов со всей галактики. Здесь даже было что-то вроде космического порта, пусть и с большой натяжкой. Так, платформа и ремонтный отсек. Не полноценный вокзал, а полустанок, если сравнивать с железной дорогой.
Вставал Ликс с кряхтением, больше ожидаемым от переломанного в неплохую котлету Алексея, а это тело было достаточно целым. Костяной пёс вскочил следом за своим человеком – являются ли некроманты Зиланделикса людьми? Интересный вопрос – и двинулся по едва видимой тропинке первым, то и дело щёлкая белоснежными костями. Если забыть, что перед ним суповой набор, можно даже признать, что что-то красивое в этом зрелище есть. По-своему завораживающее. Тем более, что вёл зверь весьма уверенно, а издали как будто бы слегка пахло огнём и едой. Желудок, до того не подававший никаких признаков жизни, сжался в болезненном спазме, напоминая владельцу, что тот хоть и ходячий труп, а всё-таки биологические потребности есть и у него. И неплохо бы их утолить, хотя бы попытаться.