Ну, вот, так, примерно…
Сюжет 9. О, искони Люто, повелевай рабу твоему!
СЦЕНА 9/1
29 июля 1980 года, вечер, вторник. «Дом авиаторов»
Я сижу в нашей круглой гостиной за круглым столом с лампой под зелёным абажуром и в газете «Вечерняя Москва» изучаю текущую турнирную таблицу Олимпиады по футболу. Мужскому, конечно. Женским футболом я не интересуюсь. Времени смотреть матчи вживую или по телевизору у меня нет, поэтому, хоть так, чтобы, просто, быть в курсе…
И есть у меня ещё одна тайная цель… Прояснить ситуацию вокруг, якобы, прорицательских способностей Татьяны, которая сейчас возится на кухне.
— Танечка! — громко обращаюсь я к ней, чтобы она слышала, — Подскажи, как сегодня в полуфинале наши с немцами мячик покатали?
— 0:1, продули! — слышу я из кухни.
Точно! Отмечаю эту строчку турнирной таблицы красным фломастером. Но, может быть, она новости слышала… хотя, Татьяна не футбольная болельщица, точно!
— А юги с чехами⁈
— 0:2, тоже продули.
И это святая правда… Уже свершившаяся и пропечатанная в вечерней газете правда.
— Ага! Значит мы с югами в пятницу за 3-е место рубиться будем… Как сыграем?
— 2:0, выиграем.
Оп-па-на! А, ведь, это будет только через три дня!
— А субботний финал, чехи с немцами, как? — уже гораздо осторожнее спрашиваю я.
— Чехи… выиграют… 1:0… станут… чемпионами Олимпийских Игр… — как-то странно, как будто вспоминая, отрывочно отвечает мне моя будущая жена и я… смотрю на неё через Сумрак, как делают здешние Иные, долгим и внимательным взглядом. И что же я, блин, вижу этим своим взглядом через этот самый Сумрак?
СЦЕНА 9/2
А вижу я… естественно, в терминах здешних Дозоров… неинициированную Иную со специализацией «Прорицательница», а может быть и покруче — «Пророк», больше склонную к Тьме, чем к Свету. Ну, это, ладно… это, все женщины больше склонны к Тьме… В позаимствованной мною памяти Антона Городецкого есть все эти нюансы…
Встревоженная Татьяна стоит на пороге кухни в фартуке с весёлым Олимпийским Мишкой и… здорово боится. И, правильно, боится! Она уже знает, кто я и откуда, и что-то про себя тоже чувствует. Пока, на уровне… Да, нет, пока без всяких уровней… просто, что-то чувствует и боится этого. Откуда-то ей приходят ответы на вопросы из будущего… Откуда, спрашивается? Неясно. Вот это и страшно.
СЦЕНА 9/3
А мне и деваться некуда! И я начинаю действовать не откладывая, потом буду со всеми этими уровнями и нюансами разбираться. Я сажаю Татьяну к себе на колени, кладу руку ей на голову и ласково спрашиваю:
— Танечка! — спрашиваю её я, — А попробуй-ка вспомнить… В этих твоих походах по московским магазинам «за иголками» к тебе никто не подходил, ничего не предлагал… чтобы бесплатно?
Татьяна морщит лоб и честно пытается вспомнить… И-и-и… Yes! Вспомнила, умница!
Тут, вот какое обстоятельство…
У каждой советской женщины в доме есть жестяная коробка из-под печенья… или из-под зефира… или вообще из-под дореволюционных конфет «Жорж Борман»… в которой у неё хранятся — нитки (белые, черные… разные), иголки на подушечке или на тряпочке (тоже разные), пуговицы разнообразной формы и расцветки… и ещё всякая швейная всякота.
Такая коробка и есть символ дома у его советской хозяйки! Есть коробка, значит, у неё есть дом и у дома есть хозяйка…. Или наоборот! В любой последовательности… Коробка — дом — хозяйка. Дом — коробка — хозяйка. Хозяйка — дом — коробка. И одно без другого, просто, не живёт! Такая, вот, аксиома.
И первым делом, как мы сюда переехали, Татьяна, действительно, пошла аж в две нынешние «Галантереи» на улице Красная Пресня… И в одной из них, продавец — моложавый, модно одетый дядечка с красивыми золотыми перстеньками на холёных пальцах (она заметила… именно, холёных) и толстой мужской цепью на шее со странным, как будто, перевёрнутым крестом, мило картавя, помог её такую коробку собрать наилучшим образом… И вдогонку, ещё и подарил ей десяток очень красивых мужских пуговиц. Так и сказал:
— А это Вам, милая хозяюшка, небольшой подарочек «от заведения» — мужу, на пальто…
И если у меня когда-нибудь будет пальто, то Татьяна эти пуговицы мне на него перешьёт вместо фабричных… уж больно они красивые.
— Покажешь? — спрашиваю я коротко.
— Конечно, — радостно отвечает Татьяна и притаскивает мне на стол внушительную жестяную коробку из-под печенья «Сахарное».