Шум, визг, хохот, плач, проклятия, свист и ор… Свитские патрули следят за порядком и не вынимая длинных мечей из ножен лупят ими самых наглых и зазевавшихся. Контролёры собирают положенную мзду с продавцов. Бродячие артисты представляют. Музыканты музицируют. Певцы поют. В общем, шумно и весело!
Но, толкаться на рынке я не собираюсь, хотя, наверное, мне было бы интересно посмотреть представление настоящего бродячего кукольного театра. Со стороны я отмечаю, что высасывающей жизненную энергию нежити на людях в толпе хватает. Прилипалы, барабашки, москиты… обычный набор, все здесь и все очень заняты. Рынок для жителей «Тонкого мира», это тоже праздник, людей и энергии много, эмоции льются через край… вку-у-усно! Но, каких-то совсем уж жутких энергетических упырей, например, монстров с крыльями, я не вижу. Ну, и хорошо, сейчас не до них.
В сторонке, на специально выделенных для них местах стоят огромные фургоны на больших мягких колёсах с рессорами. Настоящие дома на колёсах! И здесь, слава тому, кто Имя, не так громко орут. Хозяева фургонов — заезжие негоцианты из других окум, народ серьёзный и состоятельный.
Четвёрки гигантских геррских четырёхрогих буйволов, таскающие эти фургоны по всей стране, сейчас вместе с их возничими и лошадьми хуторян также находятся в стойлах городских постоялых дворов. Буйволы отдыхают и лакомятся сочной зелёной травой и осокой, которые без счёта задают им в кормушки их возничие. Лето, зелени в пойме много!
Такой фургон — это, по сути, конфекцион-вагон, состоящий из трёх неравных частей. Меньшая часть — это, собственно, конфекцион. С торца фургона, красивое откидное кованое крылечко с гладкими дубовыми поручнями. Входная дверь из дуба с ярким наборным витражом и серебряным колокольчиком. Над дверью, небольшая вывеска. Внутри, красивый прилавок, два мягких кресла с низеньким круглым столиком для дорогих гостей-покупателей, стеклянное оконце и примерочная со шторкой и большим зеркалом во весь рост. Большая часть фургона — склад, где находится товар. И ещё — вполне комфортный жилой отсек на четверых, с небольшим общим холлом, двумя двухярусными опочивальнями и малюсенькой кухонкой с выходом на облук и скрепу буйволинной упряжки. Туалета нет, да и зачем он, когда в дороге вокруг один лес, да кусты. На боках фургона — надписи и рисунки — одежда, обувь, украшения… но бывают и другие, по профилю торговли. Название, имя владельца и город приписки. Всё, как у хорошего речного судна.
Такой фургон и сам дорог и, конечно, он только для «чистой» публики с деньгами. Порядок такой — взоходишь по крылечку, открываешь витражную дверь, внутри звякает колокольчик и чуткий внимательный хозяин тут же встаёт за прилавок и делает всё, чтобы ты ушёл от него покупателем, с покупками, а не праздно шатался по рынку, отрывая от дела занятых людей. Обслуживают такой фургон, минимум, два человека — сам хозяин, он же продавец и т. д., и возничий, основная забота которого — буйволы. В дорогу, бывает, берут и охранников, но редко. В Союзе на дорогах шалят только свитские, а им только деньги давай, плати, да проезжай по их территории. К тому же, и сами хозяева фургонов не робкого десятка и при оружии, случись разбой, отобьются. В обычные дни эти фургоны стоят на тихих улочках города, а по выходным их затаскивают на рыночную площадь. Приезжают такие фургоны в город не на один торг, а обычно, на сезон, а то и два. И это всем выгодно!
И я иду в один такой фургон-конфекцион с названием «Столичный шик». По рисункам и надписям на боках ясно, что фургон, действительно, прибыл из столицы Союза, города Мана, и принадлежит негоцианту 1-й плеяды (гильдии. Авт.) баричу (господину. Авт.) Заи Орсс и в нём торгуют всем, что меня интересует — модной одеждой, обувью и аксессуарами.
Увидев меня в лохмотьях, вышедший на звон колокольчика хозяин конфекциона барич Заи Орсс сперва немного кривится и напрягается, но увидев на прилавке мой серебряный герр, сразу выпрямляется, расслабляется, собирается с духом и начинает работать. А через два часа из конфекциона «Столичный шик» выходит немного усталый, но ужасно довольный и о-очень прилично одетый и обутый по последней столичной моде юный барич, в руках у которого изящный новый ренцель (мужская сумочка. Авт.) и узел со старыми лохмотьями, который он тут же попросту выбрасывает в ближайший ящик для багасс (отходов. Авт.). Ещё три больших сумки с разнообразной модной одеждой, обувью, головными уборами и ремнями юного барича на любой случай и погоду остаётся в фургоне. Почему?