'Ах, ты ж… это кто же здесь так повеселился, пока я обедал? — удивляется Гог, споро собирая с поля валяющиеся жёлтые цилиндрики в мешок.
Примерно, через час, он собрал все цилиндрики, что валялись на поле: — Сейчас припрячу мешок за камушком, а потом отдам его отцу! У него мастерская… Пусть наделает из этих цилиндриков разных красивых амулетов на шнурке, и на рынок… с руками же оторвут такую красоту! А зап-а-ах из них…'.
И, ведь, отдал, а отец наделал, и сегодня уже половина Синей Окумы носит эти амулеты — «Слеза Железного Дракона», так они называются, на чёрных шнурках. Недорого! Говорят, что эти амулеты лечат любые хвори и отгоняют нечисть. А из свиты князя, Гог уволился и сейчас помогает отцу в мастерской, ещё же пол-мешка цилиндриков осталось, до конца жизни хватит рукодельничать.
Кстати, Гог женился… Жену взял хорошую, из богатого соседнего села. С приданым.
И ещё Гог с женою завели ребёнка, мальчика. Гог в нём души не чает и воспитывает будущим свитским.
А вот, проникновенные поэтические строки из торжественной пассакальи о Гоге и его подвиге, авторства знаменитого менестреля Уффа, с большим успехом исполняемой как им самим, так и другими менестрелями на рынках многих окум при большом стечении народа, шибко охочего до героических эпосов:
«… И все его ахаты в ляках съенсавшися. И зрил безбоязный сарисофор Гог, что харалужный злюка из Преисподней уже перелез через Сулойские гаты, ступил на кремнистую пажить и стал греметь, бухать и цокотать — алкать губить наши негри и человейники. И прогнал безбоязненый сарисофор Гог того кутылого харалужного злюку обратно за Сулойские гаты, строгими этимонами и острым мечом своим. И восплакал злюка харалужными воями. И остались от злюки только эти харалужные вои. Вот так и спас безбоязный сарисофор Гог нашу любимую патрис. Исполать, безбоязному сарисофору Гогу, исполать ему!»
А мой фургон-конфекцион, с постоянной скоростью 4–5 километров в час, на которую вообще способна четвёрка гигантских геррских четырёхрогих буйволов, управляемая искусным возничим Речи Укк, уже несётся по Транссулойской дороге к столице Союза, городу Ман. Если, допустим, устал сидеть на облуче, рядом с возничим, можно спрыгнуть на дорогу и некоторое время идти рядом с фургоном, разминая ноги. А можно забраться в склад, прилечь там на кучу тряпок и представить, что ты в подводной лодке плывешь в глубинах океана… такой плавный ход у моего фургона, за счёт рессор и больших мягких колёс, изготовленных из какой-то пористой растительной смолы.
Только что, мы пересекли границу Синей Окумы, где слева по ходу обнаружили очень симпатичную каменистую поляну, где, наконец-то, отстреляли и пристреляли всё наше новое огнестрельное оружие. Да и просто пошмаляли в своё удовольствие по импровизированным мишеням — пустым винным бутылям, глиняным горшкам и ведрам, надетым на ивовые шесты, и в центр кругов, наскоро нарисованных белой краской где придётся.
Всему этому предшествовала тщательная общая и индивидуальная теоретическая и практическая подготовка моей маленькой армии из трёх самостоятельных боевых единиц — я, барич Заи Орсс и возничий Речи Укк.
Ужикам, Уси и Щусу, огнестрельное оружие категорически не нравится, они на него шипят и когда мы с ним занимаемся — собираем/разбираем, чистим и смазываем, стараются сразу же убраться к себе в домик. Зато, мужчинам… Полагаю, любовь к оружию, у всех мужчин в генах, независимо от возраста, эпохи и мира их проживания.
После окончания университета, по линии военной кафедры, вместе со всеми своими однокурсниками, на несколько месяцев, я ездил в одну из воинских частей Подмосковья на военные сборы перед получением офицерского звания «Лейтенант запаса». Готовили нас по ВУС-191893 «Старший химик — специалист РХБЗ (жидкостных средств обработки)». Однако, с месяц, до принятия воинской присяги, мы проходили т. н. «Курс молодого бойца», где под командованием местных зверей-сержантов — подшивали подворотнички, бегали строем, копали окопы, разбирали/собирали автомат Калашникова по секундомеру и даже стреляли из них, бросали гранаты, прятались от вспышки справа и т. д.
Так вот, проводя по памяти подобные занятия с моими разновозрастными бойцами, Заи и Речи, теперь я могу с абсолютной уверенностью сказать — они бы у нас на сборах были в числе лучших. Они, действительно, готовы сколько угодно времени вместе со мною разбираться с устройством пулемета, автомата и гранатомёта по приложенным к ним подробным инструкциям с картинками. Это видно и по их горящим глазам и понятно по их коротким мыслям. Что и как про меня объяснил возничему барич Заи, я прозевал, но Речи мне вопросов не задаёт. Иногда, в его голове мелькает слово «Ангел», но тут же сменяется образами его любимых буйволов и, в последнее время — образцов нашего огнестрельного оружия.