Гог слегка кланяется брату и не поднимая на него глаз молча выходит из каминного зала.
Сулойская дорога. Граница с Окумой Рыбаков.
Как хороший дождь смывает все следы, так и длинная дорога притупляет все чувства, если на ней ничего не случается. Золотая Окума осталась позади и за пять дней следования по её территории, с нами ровным счетом ничего не случилось. Буквально, на следующее утро после гекатомбы четырехсот свитских в Золотом ущелье, по уже расчищенной божедомами Сулойской дороге мы двинулись в дальнейший путь.
Ох и занятный же народ, эти божедомы! И народ ли они, вообще? Все, как один — огромного роста, с длинными как у обезьян руками, всегда в аккуратных чёрных сюртуках, неулыбчивые, молчаливые, с лошадиными лицами и в одинаковых чёрных котелках на голове. На своих чёрных катафалках, влекомых быстрыми вороными конями, они въезжают во двор к усопшему, чуть не раньше, чем домашние поймут, в чём дело. Прямо, такие, Ангелы смерти! Многие так и ориентируются… только завидя в своём дворе божедома, начинают плакать и посылают за причтиком. Как божедомы чувствуют и мгновенно реагируют на чужую смерть и свои 5 медных герров за одного покойника — тайна великая есть! Я сам видел это вечером «Кровавого понедельника» и вот… в Золотой Окуме.
За похороны всех убиенных мною четырёхсот свитских, божедомам заплатил владетельный князь Золотой Окумы. По факту представления счёта! В этом мире никому и в голову не придёт не верить или обмануть божедома. Никто, ведь, не знает, кто они и откуда. Где они живут? Какой породы и где пасутся их вороные кони? Как их зовут, наконец? Божедомы, и всё!
Я представил, как большой орел или ворон, висящий высоко в небе в поисках дохлятины, вдруг камнем падает во двор к только что усопшему, мгновенно обернувшись там огромным божедомом со своим катафалком и упряжкой. Хм-м, как версия, пойдёт…. Но, получается, божедомы чувствуют и смерть и деньги? Так, когда нас убили и сожгли свитские… ко мне же никто из божедомов не приехал… денег-то у меня тогда не было заплатить им за похороны. Пришлось, самому копать могилы…
Окума Рыбаковhttps://author.today/reader/284234/2583353
Дождь стеной. Сильный ветер нагнал волну! К счастью, отмены рейса грузового парома нет. С короткой береговой разведки, весь мокрый, прибегает мой возничий Речи:
— Повезло! Очереди нет и паром сейчас на этом берегу, прямо с ходу заезжаем…
Действительно, повезло, заезжаем. Можно сказать, самыми крайними, закрытая аппарель даже слегка прижала торец фургона, но это ничего… в тесноте, да не в обиде. Потерпеть всего-то, часа три-четыре. Перед нами, море возов и карет. Стоят впритык, от борта до борта. Никто своих возов и лошадей не бросает. Это пассажирам можно на третью палубу, пусть там поразвлекаются. А здесь, все люди серьёзные — возчики, хуторяне, негоцианты. Им не до веселья, кони хотя и послушные, но в такой тесноте, могут и взбрыкнуть.
О-о-о! Давно не виделись… Вижу, над толпою хуторян-возчиков увлечённо работают мелкие энергетические упырьки — прилипалы, москиты и барабашки… И откуда они взялись-то здесь, вроде не рынок? Действительно, давно уже их не встречал. Ладно, это больше не моё дело… К моим не пристают и фиг с ними… Пусть!
Тронулись! Я стою на третьей палубе парома. Какая вокруг красота… широченная чистая река несёт свои воды в Океан…. Крутая волна… Красавец-паром, медленно, но верно, не поднимая парусов, скользит по канату… уже скоро он причалит к тому берегу и мы поедем дальше. Свежий ветер рвёт одежду… так бы стоял и стоял, любуясь на большую воду и наслаждаясь рёвом солёного ветра…
И вдруг…
Со страшным грохотом лопается туго натянутый канат между береговыми быками… Паром сотрясает мощный и резкий удар! Трещит обшивка первой палубы, паром наклоняется на левый борт и принимает в трюм речную воду. Часть возов, повозок и карет скатывается к левому борту и через проломы в обшивке выпадает за борт. Вместе с людьми! Слышатся их жуткие крики. Им уже не спастись! Ржание лошадей, идущих под воду вместе с тяжелыми повозками. Предсмертное тоскливое мычание буйволов… Пассажиры третьей, верхней палубы, горохом сыпются за борт. Их никто не спасает, ибо, некому, команда тоже уже за бортом. Всё смешалось и это очень страшно!
А раненый и скособоченный паром разворачивается на стремнине и его уже несёт в Океан.