Мы сидим в небольшой, но, по-домашнему, очень уютной гостиной и пьём мой любимый чай Lipton с бергамотом. Пакетики с чаем я достал из своего рюкзачка, который, — о, слава, рюкзачкам! — чуть помятый, но так и остался в целости и сохранности висеть у меня за спиной, несмотря на все передряги сегодняшнего дня, кстати, ещё не окончившегося, а находящегося в районе обеда. Чай ребятам нравится. Они никогда не пили такого. И мы болтаем сразу все, ни о чём и обо всём. И что интересно, прекрасно понимаем друг-друга.
На мою и ужиков радость, в доме отыскивается старая шляпная коробка, оставшаяся ещё от сбежавшей мамаши ребят… Раззз…! И два небольших отверстия в этой коробке тоже готовы! Ребята немного удивлены, но… двух симпатичных ужиков, вдруг выползших у меня из запазухи и тут же спрятавшихся в коробке, не боятся и спокойно принимают.
— Да, вот такие у меня теперь друзья — ужики! — смеюсь я, — Чтобы вы знали, одного, зовут братец Щус, а другую, сестрица Уси. Смотрите не перепутайте, они обижаются, а-ха-ха! А ещё, у меня теперь есть барич Заи — он мудрый, и возничий Речи — он сильный и очень любит буйволов, а ещё есть сами буйволы, фургон-конфекцион, а теперь уже и дом в Йётселькя, будем туда ездить по выходным. А где же ваш отец, барич Сол? Я так хочу его обнять… И можно, мы у вас с ужиками поживём?
И через десять минут я уже знаю всё… а пожить у них с ужиками, конечно, можно, хоть сколько, комната отца свободна…
«Судьбу не обманешь… — думаю я, — Ведёт меня, как буйвола на привязи! И здесь эта милая семейка Герр отметилась, на пару с макером Ганом…. И к моему счёту им добавилось! Ненавижу! И новая фабрика… вот она, откуда взялась… Бедные ребята… бедный барич Сол… простая душа, земля ему пухом!».
И тут…
Дверь под ударом тяжёлого меча в ножнах распахивается и в гостиную вступают двое.
«По мою душу⁈ — проносится в голове и рука сама тянется за пистолетом, — Но, нет, не похоже…».
Один вступивший, явно, чиновного вида, с бумажным свитком в руках. Другой — свитский в полной выкладке и при оружии. Ясно, охрана чиновного.
— Лидса и Ани Немм⁈ — ревёт чиновный.
— Да-а, — испуганно отзываются ребята.
— Слушать, сюда! — чиновный разворачивает свиток и начинает зачитывать написанное на нём https://author.today/reader/284234/2577335:
Конклюзиейвозглавителя алкальдьи «Паралический Аверс» человейника Ман Окумы Герр и на фундации Уклада Союза Свободных окум «О доменоименьицах», за невзнос каждогоднего тягла в 5 (пяточек) сребряных герр на доменоименьице №6 по задверью Немытые рожки, сие доменоименьеце, собинное Лидсы Немм, у него выморачивается в были континуации невзноса до средонощия зачитки ему сей конклюзии. Жительствующим на адресине Лидсе и Ани Немм отженить вказанное доменоименьице вборзи. В были отрека, употребить силишку (догробную).
Дата — сегодня. Подпись. Печать.
— Нам же сказали, что налог нужно заплатить до конца года! — чуть не плачет Лидса. У него нет пяти серебрянных герр. И, увы, даже одного…
— Кто сказал? — нарочито удивляется чиновный и кладёт бумагу на стол, — Вот, бумага… получил и давай…- те, выметывайтесь поскорее, нам некогда! А бумагу, себе на память оставьте!
«Конечно, гад, тебе некогда… — думаю я, слушая мысли чиновного, — Твоя деревенская золовка продала двух буйволов тебе на взятку, что бы заиметь в Мане небольшой особнячок с магазинчиком, где она собирается жить с мужем и детьми и торговать сметаной и творогом, за грошики скупаемые у соседей. А ты, сегодня, тоже за небольшое подношение, через подельника в районной канцелярии, подписал у Главы района это дикое распоряжение. И ещё одно, о передаче этого особнячка своей золовке как нуждающейся погорелице с детьми по липовой справке о липовом пожаре».
Убить чиновного прямо сейчас⁈ Шум, гам… А свитского… он, хоть и свитский, но его то, за что?
И я встаю, лезу в рюкзачок, и выкладываю на стол, на всеобщее обозрение, монету — один золотой герр.