По пути пророчества (СИ)

  -- И сколько же прошло времени, пока ты это понял?

  -- Много, Иш, много.

  -- Вей, если не секрет, сколько тебе?

   Вампир, почесал в затылке, размышляя над моим вопросом.

  -- Более двух тысяч. Точнее не скажу. Большую часть времени меня мотало из прошлого, в настоящее и обратно.

  -- Ну, ни фига себе! - восхитилась я.

  -- А ты, что думала? - улыбнулся он, показав кончики клыков.

  -- Ой, уже ничего, - отмахнулась я, - У нас так долго не живут.

  -- Привыкай, драконы тоже живут очень долго.

  -- Не знаю, - поморщилась, ковырнув ногтем щель в столе, - Пока я этого не чувствую. Если честно, я все еще боюсь признаться себе, что больше не человек... даже на грамм.

  -- И не нужно, - хмыкнул вампир, - Хочешь ощущать себя человеком - ощущай. Не надо себя ломать. Ты оборотень - тебе и решать какая из ипостасей будет основной.

   Я перевела хмурый взгляд со щепки, которую подцепила, на мужчину. Он это серьезно?

  -- Хочешь сказать, что не обязательно становится драконом... полностью.

  -- Иш, ты дракон.

  -- Это я понимаю, но...

   Вампир потер подбородок, нахмурился и пробурчал, что не мешало бы ему побриться.

  -- Я хочу сказать, что оборотни могут иметь несколько ипостасей. Например, ты уже имеешь две: человек и дракон. А так же форму прямоходящего ящера, хотя она и получается у тебя из рук вон плохо.

  -- Не поняла. Почему две? А форма - это что такое?

  -- Разве Грандирэль еще не объяснял тебе разницу между формой и ипостасью? - удивился Вейранар.

  -- Нет. Он нацелился научить меня различать темноэллиийский диалект от светлоэллийского.

   Вампир раздраженно скривился. Он-то считал, что такие мелочи, как этикет и языки, мне еще не скоро пригодятся, и лучше бы Гранидиреэль научил меня различать виды боевой магии, а не придворной мишуре, которая только засоряет мой мозг. Я была с ним полностью солидарна, но спорить с Гранидиром, то же самое, что пытаться научить барана команде - апорт.

  -- Ладно, объясняю. Вампиры имеют всего одну ипостась - вампирью, но у нас есть две формы: обычная (ты ее сейчас видишь) и боевая (не буду показывать, здесь места мало). У оборотней иначе: у них есть основная ипостась - в твоем случае человеческая - и несколько побочных. Чем сильнее оборотень, тем больше у него ипостасей, не говоря уж о формах, так как оборотень может комбинировать их из подвластных ему ипостасей. Ипостась - это не только другая личина. При создании новой ипостаси, часть души оборотня, как бы делится, создавая другую личность, с новыми повадками, инстинктами, порой даже с новым именем, так как она-ипостась, не может принять имя, данное не ее виду.

  -- Как я и думала, - застонала, вспоминая, как впервые ощутила Стальную в себе, - раздвоение личности.

  -- Не совсем. Не смотря на то, что создается другая личность, оборотень продолжает оставаться самим собой.

  -- Каким это образом?

  -- Оборотень в любой свое ипостаси будет воспринимать тебя одинаково, несмотря на несовместимость видов. Например, драконы и люди - несовместимы. Это не просто какое-то правило - это закон природы.

   Я потупилась - что-то подобное я уже слышала.

  -- Но если один из них оборотень и способен принять облик другого, границы невосприимчивости стираются, и все зависит уже от других факторов.

  -- Каких?

  -- Например, воспитание. Если дракону с момента вылупления вдалбливают, что вся бегающая мелюзга под ногами - пища - он и будит охотиться на нее.

  -- Но, ведь на Орни'йльвире драконы не охотятся на людей... В смысле, на таких, как мы.

  -- Разумные драконы не охотятся, - кивнул вампир, - Их несколько кланов: черные, красные, зеленые, синие и золотые. Члены старших семей поголовно - оборотни.

  -- А остальные цвета?

  -- Остальных мало. Предпочитают жить небольшими стаями или поодиночке. Из лояльных к другим расам, могу назвать только - макканов - оранжевых драконов. Хотя они, скорее летающие змеи, а не драконы. Живут в пустынях. Обладают уникальным даром превращать песок в черный шарт - это такой минерал, который при ударе взрывается.

  -- А другие? Белые?

  -- Белые - хранители мудрости. Рождаются раз в сто лет и чаще всего не приспособлены к жизни. Если белому повезет, и он родится в одном из пяти разумных кланов, его обучат как летописца или служителя богини.

  -- Желтые?

  -- Увидишь желтого - плюй в него огнем не задумываясь. Кидаются на все, что движется, не разбирая свой-чужой.

  -- Как они при таком подходе размножаются-то?

  -- Понятия не имею.

  -- Так и размножаются, - без стука вошел Грандир, неся поднос с едой, - Спаривание желтых похоже на бойню. Самцы, стараясь не подпустить к самке соперников, дерутся насмерть.

  -- Это бессмысленно, - встала, и начала помогать расставлять тарелки.

  -- Почему же. Самый шустрый пользуется тем, что остальные заняты, спаривается с самкой, которая пассивно наблюдает за метаниями более мелких самцов.

  -- Как они еще друг друга не переубивали вовсе.

  -- В кладке насчитывается от десяти до тридцати яиц. Из двух-трех вылупятся самки, из остальных самцы.

  -- Берут количеством, - хмыкнул Вейранар, двигаясь вместе со стулом, освобождая место для эльвафа.

  -- Тогда понятно, - кивнула я.

   Дальше разговор потек о моих успехах на поприще изучения языков и боевых искусств. К изначальной теме мы с Вейраном так и не вернулись. Наши посиделки закончились за полночь. Но когда мужчины ушли, я еще долго не могла уснуть, просто лежала и таращилась в потолок. Скрипнула дверь в смежную комнату, отвлекая от напряженных мыслей.

  -- Не сдавайся, Иш, - произнес вампир в полной тишине, - Чтобы ни случилось, знай, у тебя теперь есть на кого положиться.

  -- Спасибо, Вейранар.

  -- А теперь спи. Поблажек не будет - разбужу как обычно.

  -- Слушаюсь, командир.

Глава 12

  -- Черт, - шиплю сквозь зубы.

   Распахиваю глаза и резко сажусь. Сердце почти выскакивает из груди, пульс бьет по вискам и совсем нечем дышать. Я сползаю с постели, дергаю петлю и открываю окно, чтобы холодный ночной воздух остудил меня. Ночная рубашка вздувается как парус. Я закрываю глаза - дышу глубоко и медленно.

   Знакомый кошмар. Он уже снился мне, тогда - на Земле, только в этот раз в пещере с факелами была не я, а Чисс. Его я видела распятым на жертвенном камне. Проклятье, что это значит? Это какой-то знак? Меня предупреждают об опасности? Если, да, то грозит она явно не мне.

   Две недели, а от Ларры никаких вестей, ни единой вшивой записки. Вейранар говорит, что ее до сих пор держат в пещере ожидания. Зачем? Не понимаю. Надо было расспросить ее о женихе. От вампира я ничего и не добилась - обещание, будь оно не ладно.

  -- Ларра, неужели так трудно черкануть пару строчек, - вздыхаю, - Я уже недурственно разбираюсь в ваших закорючках.

  -- Тари? - Грандирэль скользнул в комнату и застыл за спиной, как тень, - Почему не спишь?

  -- Так, кошмар приснился, - ответила я, придав голосу беззаботности.

  -- Расскажешь?

  -- Зачем? Это всего лишь кошмар.

  -- Когда я был совсем маленький, и по ночам меня мучали кошмары, моя мать всегда просила рассказать ей все, что мне удавалось запомнить. Она говорила, что таким образом можно избежать того, чтобы ночные ужасы воплотились в реальность. Она говорила, что рассказав кому-то, что напугало тебя во сне, ты как бы ограждаешь себя от тьмы, не позволяя ей проникнуть в твое сердце.

   Я запахнула края ночной рубашки.

  -- Ты ведь уже знаешь... о проклятье.

  -- Знаю. Прости, Тари, но я не в силах тебе помочь.

   Грусть и раздражение в голосе эльвафа навели на мысль, что он уже пытался, но ничего не получилось.

  -- Не парься, Гран. После тренировок с Вейранаром я падаю в постель как срубленное дерево, и мне, слава богу, ничего не снится.

  -- Я..., - эльваф запнулся, - Мне... Очень жаль. У меня ничего не получилось.

  -- Да, ладно тебе Грандир, - я полуобернулась, чтобы видеть его глаза, - Франчиасу это тоже не удалось. А он в этом плане посильнее тебя будет.