— А торт ничего, — он говорил и жевал одновременно, — годится. Эй, ты куда?
Галина молча вышла из кухни, но очень быстро вернулась.
— Вот. — Ключи от «девятки» и документы в пластиковой папке-кармашке легли рядом с паспортом Рустама. — Хочешь помогать — хорошо. Но как лучше — сам решай, мне любой вариант подходит.
Нет, ей не показалось. Рустам и правда улыбался.
День прошёл необычно.
Во-первых, погода порадовала, даже побаловала неожиданными моментами просветления и редкого зимнего солнца. Не то чтобы он был такой наблюдательный, следить за метеосводкой сродни технике выживания в условиях Севера. Но сегодня Рустаму было странно тепло, почти жарко, будто бы его внутренний аккумулятор зарядился по максимуму.
Во-вторых, ему впервые за долгое время было неловко за… А, шайтан, как это называется?
«Важный, что твой индюк», — он словно наяву слышал любимую присказку бывшей тёщи, когда вспоминал, как озвучивал Гале решение: сначала попытаться отремонтировать «девятку» на месте, а там, если никак — думать о буксировке.
А потом — кипеж! Кукуха поехала, не иначе! Ещё влажная футболка была использована не по назначению: в кабине «вахтовки» впервые за долгое время была вытерта пыль. Сама «тряпка» покоилась теперь в пакете с грязными носками на дне дорожной сумки, а сама сумка лежала на аккуратно заправленном спальнике. Генеральная экспресс уборка в КамАЗе — это впервые за… Да вообще просто впервые! Лично Рустама пыль никогда не напрягала, как и то, как выглядит его «вахтовка» в чужих глазах.
А сегодня он весь день смотрел на всё чужими глазами — глазами Гали. И ненароком спрашивал себя: а как он сам в них выглядит?
Приехав к припорошенной снегом «девятке», он быстро определил, что был прав: банальный разрыв тросика сцепления, слабое место этой модели. Пока менял да регулировал, снял аккумулятор и поставил его греться в кабину «вахтовки». Галя крутилась рядом, рассыпаясь в извинениях, что заняла у него целый день. Вот и пойми: то нос королевой задирает, то, блин, сама вселенская «виноватость». Поэтому и удобнее ей деньгами откупаться, «может себе позволить».
А он привык всё сам, собственными руками. А когда не сам — «не имей сто рублей, а имей сто друзей». Ну, сто — это перебор, но несколько проверенных временем контактов у Рустама было. В этот раз не понадобилось никого вызванивать, сам справился. Установил АКБ [2] на место, свечи новые поставил — не зря ж он новый комплект заранее захватил. А потом закрыл капот, повернул ключ, и машина завелась. При выжатом сцеплении проверил коробку передач — скорости переключались нормально. Проехал до перекрёстка и обратно, всё работало, ничего не трещало. Вышел из её машины и… ох уж этот Галин взгляд!
Рожа в который раз за день расползлась в улыбке. Сыновья бы видели — решили бы, что у него тик какой или судороги… Но повод был: гер-р-рой, мать его… второй день подряд герой!
Почти забытое ощущение. Так на него смотрела Алсу со дня, когда он заступился за неё перед своими родителями. Ещё бы, сынок на «порченой» и якобы «пустой» женился. Их спросить забыл! Отец орал так, что в избе едва не повылетали стёкла, мать выкрикивала проклятия… Но когда батя схватился за висевший на стене длинный пастуший кнут, Рустам окончательно потерял остатки сыновнего уважения. С этим инструментом у него были связаны самые неприятные воспоминания — любящий папаша частенько применял кнут не только на скоте… Но тогда Рустам был ещё сопливый пацан, а теперь — муж. Во всех смыслах. Поэтому сначала он загородил собой Алсу, а потом… Рустам помнил лишь обжегшую боль, а дальше — звон в ушах, отца с разбитым лицом на полу, растрёпанную мать в дверях… Вот так они и попрощались. Он забрал Алсу и уехал на Север. Было непросто, но для жены он всегда был защитником и героем.
Вот и Галина именно так заставляла его себя чувствовать всё то время, пока у неё не брали верх манеры… или осторожность? Эх, Галя, Галя, что ж с тобой не так?
Зато она подумала про перекус и термос с чаем, и ещё с ней было уютно молчать.
Рустам вспомнил, как Галя аккуратно поглощала свой бутерброд. Благодаря «фену» [3] в кабине «вахтовки» было тепло, и его спутница избавилась от пуховика, оставшись в свитере в широкие разноцветные полосы. Он хотел тогда спросить её о чём-нибудь, но не был готов к встречным вопросам. Ведь если б он ей рассказал… да хотя бы вот про Алсу — что увидел бы в её глазах?
Но Галина тогда сама завела разговор.
— И давно ты работаешь на «вахтовке», Рустам?
— Да уж лет десять как… А что?