Чуть помедлив, Галина кивнула, а у самой сразу закружилась мысли: и что теперь? А дальше? Рустам держал её руки, а Галина запереживала — а они не липкие, нет? Она же не успела салфеткой влажной воспользоваться…
— Отставить! — Рустам глядел на неё и усмехался. — Опять чего-то придумываешь, Галя. Сказала же, хорошо тебе сейчас. Вот! Остальное — всё потом. Завтра наступит ли — как знать. Тебе хорошо. Сейчас. Вот это важно, понимаешь?
— А тебе? — Галина говорила тихо-тихо. — Тебе хорошо?
— Мне тоже хорошо, Галя. — Рустам вздохнул и добавил: — А в ДК позор одолел. Балет, блин… Это сын так с билетами пошутил. Домой вернусь — выпорю! Тебе правда понравилось? Только честно?
Всё встало на свои места. Галина представила себе эмоции хулиганистого подростка и улыбнулась.
— Мне понравилось, честно! Спасибо сыну передай… И не надо пороть, пожалуйста. Это ж мелочь.
Рустам помолчал. Потом отпустил её пальцы и прикрыл рукой отсутствующий глаз. Галина заметила, что он всегда так делал, когда задумывался.
— Ну, раз понравилось — будем считать, Дэну повезло. Но объясниться всё равно придётся. Неуважение!
Они сидели и смотрели друг на друга. Галина теребила пакетик с салфеткой, но не хотела пользоваться ей сразу. Успеется! Хотелось сохранить ещё чуть-чуть ощущение рук Рустама на коже.
Клиентов в заведении стало меньше, и мужчина из-за стойки направился к ним. Чёрная щетина покрывала его щёки, сложившиеся вертикальными складками от широкой добродушной улыбки.
— Рустам-паша, сколько лет, сколько зим! — с лёгким акцентом проговорил он.
— А, Салим, здравствуй! — Рустам встал из-за стола, и мужчины приветственно обнялись.
— Галя, знакомься, — Рустам вернулся за стол, — это Салим — брат Гасана, хозяина этого заведения. Лучше Салима никто в окрестностях чебуреки не готовит.
Галина вежливо кивнула. А Салим разулыбался шире.
— Красавица твоя Галя! А Марина, что ты раньше приводил, на днях тут была, привет велела передать.
Дверь в чебуречную открылась, впуская порцию холода, и Салим, напоследок хлопнув Рустама по плечу, заторопился обратно к прилавку.
Галина вскрыла салфетку и тщательно, обстоятельно вытерла руки. Допила остывший чай.
— Рустам, мне, наверное, пора. Я вызову такси на улице, чуть-чуть подышу свежим воздухом.
Рустам молча встал, подхватил её пальто, помог, как в гардеробе ДК. Оделся сам. И решительно взяв её за руку, направился к выходу.
Ночное февральское небо в городе — лишь тёмная муть, подсвеченная электрическим освещением. Галина попробовала забрать свою руку, но Рустам не пустил, потянув за собой по тротуару.
— Там на главной улице всегда таксисты клиентов ждут, — пояснил он. И тут же продолжил: — Слушай, Галя… Салим прост как валенок. Готовит хорошо, но… После контузии у него что на уме — то и на языке. Зато брат при деле держит, таким тяжело… Ай, всё равно нехорошо получилось…
Галина ничего не ответила. Ощущение тепла ушло. После жаркой чебуречной воздух кололся, возвращая к действительности.
— Галя, смотри на меня. — Рустам остановился и она послушно перевела взгляд куда-то на его переносицу. Вроде бы и в глаза, но мимо. — Марина была давно, лучше себе нашла, из таксистов. А я такой как есть, Галя. Всякое было. Что дальше — Бог знает. Но сейчас я именно там, где хочу быть. А ты?
— Я не знаю, мне… мне домой пора, Рустам, — лишь сказала она.
В молчании они дошли до широкого проспекта. Около такси Рустам наконец-то отпустил её руку, договорился с водителем и открыл Галине дверь на заднее сиденье.
— Не провожай меня, тебе потом долго ехать, — Галина смотрела в сторону, и Рустам всё понял правильно.
Захлопнув за ней дверь, он подошёл к окошку таксиста и расплатился. Вернулся на обочину и небрежно отсалютовал Галине на армейский манер. Машина тронулась, Галина закрыла глаза, закуталась в воротник пальто. Оно пропахло чебуреками. Теперь этот запах всегда будет напоминать ей о Рустаме.
Всю дорогу до дома она пыталась вспомнить, а кто, когда в последний раз ей задавал простой вопрос: «Тебе сейчас хорошо, Галя?» Когда в последний раз она сама себя об этом спрашивала? Когда её «хорошо» стало для всех неважным?
Двухкомнатная «гостинка», которую семейство Закировых именовало домом, встретила Рустама тишиной и запустением — впрочем, как всегда. Иса, подрабатывавший по ночам дворником-грузчиком-сторожем, отсыпался перед работой. Дэн же, наверняка, шатался где-то по городу с такими же, как он, лоботрясами.
Рустам был не в духе, и дверь за ним громко хлопнула, став первым внешним проявлением злости.