Судя по тому, как Рустам застыл, эта маленькая деталь имела для него огромное значение. Второй раз за вечер она увидела его растроганным и позволила себе робкий совет:
— Тебе бы поговорить с твоими парнями в открытую. Про их будущее, хотя бы. Мне кажется, ты будешь удивлён.
Рустам вернул телефон, поднялся и протянул ей руку:
— Поехали отсюда. Здесь уже всё, мужики расслабляться будут, как умеют. — И строго добавил: — И это… Сегодня я тебя провожу. Ясно?
Возражать совершенно не хотелось, Галина кивнула и поднялась. Рустам попрощался с каждым, они забрали её шубу в «вахтовке» и вышли на улицу. Но прежде чем Рустам набрал номер такси, Галина шагнула к нему, обняла за пояс. Взгляд не прятала. Успела заметить удивление и что-то ещё. И, не дав себе передумать, потянулась к нему.
Мужем такие инициативы пресекались на корню. А со временем — и не хотелось уже нарываться. Рустам обнял в ответ, но отвечать на поцелуй не спешил. А им и некуда было торопиться. Галина лишь слегка скользнула по его губам, провела ими по его шее, шумно вдыхая, прижалась ближе, руками скользнув под вечно распахнутую куртку.
— Галя… Галочка… Ну, что ты творишь, я же не железный! — Рустам наконец сгрёб её в охапку, и в промежутках между словами целовал её глаза, скулы, лоб…
— Я тоже… не железная… — Галина таки зажмурилась, уткнувшись лицом в рубашку Рустама. — Мне так хорошо. Вот прямо сейчас, с тобой. Не хочу прощаться.
Рустам не отвечал, и она снова подняла к нему лицо. В свете фонарей его скулы казались резче, взгляд жёг откровенным. Галина горела тем же. Рустам коснулся ладонью её щеки, и от этой простой ласки потяжелели веки, а свой голос показался сиплым:
— Ася сегодня у Саши ночует… Хочешь… чаю?
Рустам и раньше был неразговорчив, а тут и вовсе молчал. Галина даже успела испугаться, что он откажется… Но нет: объятья не разжал, набрал такси, продиктовал адрес. Крупными хлопьями пошёл снег. Рустам накинул на голову капюшон, притянул Галину ближе, максимально защищая, прикрывая её. Но некоторые снежинки всё равно попадали ей на лицо, жалили холодом разгорячившиеся губы и тут же таяли.
Машина приехала быстро. Рустам открыл Галине дверь, а она не стала отпускать его руку. Ей казалось, что если их руки разлучатся, то ей не хватит смелости… Ведь она словно черпала свою уверенность в Рустаме.
Они сели вместе на заднее сидение. Так и молчали, но их пальцы вели собственную беседу, сталкиваясь, скользя, привыкая друг к другу. Сначала Рустам просто позволял Галине чертить круги кончиками пальцев на его раскрытой ладони. Она нашла каждую мозоль, ногтями царапнула шероховатую кожу, примерилась, мягко уложив свою руку на его — мизинец к мизинцу. От ладони Рустама шёл жар, и Галина впитывала его своей кожей, проснувшиеся желания кружили голову, ускоряли дыхание, заставляли гореть. Галина вздрогнула, когда Рустам переплёл их пальцы и перевернул их руки, беря верх, возвращая себе контроль.
Яркий свет в лифте немного слепил. Галина вошла первая, по привычке мельком взглянула на себя в зеркало, отметив и следы усталости, и морщинки вокруг глаз, и чуть взъерошенные волосы… Двери лифта закрылись, он плавно поехал вверх. А Галина увидела в зеркале, как Рустам смотрит на неё — чуть прищурившись, не отводя взгляд. Подошёл близко-близко, прижавшись подбородком к её виску.
Вот ведь… Тепло-то как! А ведь и он устал — это видно. Сердце щемило нежностью: такой сильный, надёжный спокойный мужчина — её мужчина!
Квартира встретила тишиной. Лишь преданный Хвостик вышел навстречу, но первым делом одарил вниманием Рустама — выгнул спину, потёрся об его ноги и важно удалился.
Галина исподтишка наблюдала, как Рустам спокойно разулся, повесил куртку, повернулся к ней.
— Так это… — её голос даже ей самой показался неуверенным, — чаю? Я чайник поставлю, а ты…
— Чай — это хорошо. Я руки мыть.
Рустам отправился в ванную, а Галина — на кухню.
Давно, как давно! Да, вообще, никогда она не принимала у себя мужчину вот так. И в то же время странное ощущение дежавю не покидало её.
Сполоснула руки, наполнила чайник, включила его кипятиться. Достала чашки, сахар. Сняла пиджак-смокинг, но было всё равно жарко. Открыла холодильник, там — термопакет молока. То, что надо! Приложила холодную упаковку к щеке… и опомнилась.
Ну, позвать — позвала. А дальше что?
Это в книгах и мелодрамах брутальные герои начинают игрища сразу от двери, если не в лифте. Целуют так, чтобы «колени подгибались», «руки тряслись», «всем нутром»… Страшная симптоматика! И так далее по контексту. Не то чтобы она читала такого рода «литературу», но… Ладно, было пару раз: почитала и поняла, что, видимо, циником успела стать, не верит в такое.