Он остановился в двух шагах. По лицу не разглядеть — рад или не рад, удивлён ли таким подкатом.
— Залезай что ли, нам по пути! — Она старалась, чтобы голос звучал уверенно, но выдала себя с головой: — Разве только ты что другое сказать приехал?
И дышать забыла: как он поступит? Что скажет?
Как тогда, на трассе, что их познакомила, он протянул к ней руки, и Галина радостно шагнула навстречу.
Рустам обнял крепко, шумно вздохнул у её уха:
— Галя!
— Рустам! — опять заговорили одновременно. Она рассмеялась: — Сначала ты!
— Чем это от тебя… пахнет?
— Наверное, детской смесью. Внучка испачкала, пока кормили, а переодеться я не успела, — она хмыкнула. — Сказал бы, что приедешь, я бы сразу домой, а так — у Саши побывала.
— А я думал, эти твои переговоры…
Всё же лёгкую нотку недовольства в его голосе она услышала. Отстранилась чуть-чуть, попробовала рассмотреть, но под капюшоном его лицо оставалось в тени. Зато в отличие от неё, он пах туалетной водой, и ясно было, что не просто так старался. Дотянулась, невесомо поцеловала чуть ниже скулы, и довольно отметила, как Рустам крепче обнял её. Уже увереннее улыбнулась:
— Поехали?
По дороге уютно молчали. Галина припарковала машину на своё обычное место, и они вместе пошли к подъезду. В лифте взяла Рустама под руку со стороны зрячего глаза:
— Долго ждал? Почему не позвонил?
— Телефон «сдох», батарейка, — признался слегка нехотя, откинув капюшон.
— У меня подходящая зарядка вряд ли найдётся. Мальчишки волноваться не будут? Может, позвонить?
— Нет. Они знают, где я.
Взгляд Рустама обжег её губы, тут же соскользнув в сторону. Но Галина заметила, почувствовала, как под пальто, под шерстяным костюмом жаркой волной поползли по телу трепетные мурашки.
Достала из сумки ключи, лишь только двери открылись на нужном этаже, и вдруг заметила на коврике у своей квартиры бумажный пакет. Рустам подхватил его, пожал плечами, признавая очевидное. Тихо посмеиваясь, Галина открыла дверь, прошла вперёд, снимая сумку, пальто…
Вздрогнула, но уже не удивилась, когда спиной почувствовала Рустама близко-близко. Замерла, ожидая, желая его ласки. Тяжёлые ладони прошлись по её плечам, скользнули по рукавам вниз, нашли её пальцы. Рустам что-то сумбурно шептал в её волосы. Голова стала лёгкой, глаза закрылись, предательски задрожали колени.
— Рустам, пусти… Я переоденусь, я же пахну… — говорить было трудно.
— Опять за своё? — он хмыкнул, поцеловал в висок и обнял её их переплетёнными руками. Буркнул полушутя: — Не пущу.
— Боишься, что заснёшь? — в тон ему ответила Галина.
— И не надейся, — пообещал Рустам, разворачивая её к себе и целуя по-новому — требовательно, жадно, заставляя забыть обо всём.
В этот момент для Галины был важным лишь он, Рустам, его ищущие губы, его осмелевшие руки, его порывистые фразы, в которых причудливо перемежалось её имя с непонятными словами на татарском. Мягкие слоги чередовались с шепчущими, порывистыми, на выдохе уступали раскатистым «р-р»… За нежностью пришли интонации обещаний, сменились вопросами, почти требованиями. И пусть Галина не поняла ни слова, почему-то вырвалось:
— Да… Да, Рустам!
Он застыл. Прижал её голову к своей груди. Галина слышала, как барабаном колотилось его сердце, а он сам дышал глубоко, размеренно — успокаиваясь, но не выпуская её из объятий.
— Набросился на тебя с порога, Галя… — сказал уже почти ровным тоном. — Ты это… Я скучал… Я… — он чуть отстранился, знакомым жестом прикрыв пустую глазницу основанием ладони. — Айда поговорим, что ли? Чтоб не придумала чего, а? И там… — движением головы он указал на бумажный кулёк на пуфике в углу, — Там тебе. Для тебя, в смысле…
Галина лишь счастливо кивнула, но тут же ойкнула, почувствовав когти Хана на своих ногах. Котяра упёрся передними лапами ей чуть ниже колен и недовольно мяукнул.
— Чего это он? — спросил Рустам, пытаясь взять кота на руки. Но тот недовольно зашипел, неожиданно ударив лапой, и удрал.
— Ревнует, наверное, — хмыкнула Галина. И, заметив, как Рустам трёт руку, попросила: — Покажи.
— Пустяки, — отмахнулся тот.
Но Галина, увидев кровь, повела Рустама на кухню — там был шкафчик с необходимым для обработки царапин. Рустам захватил бумажный кокон и последовал за ней.
— Вот, возьми, — Рустам протянул ей цветы, ещё завернутые в бумагу, а сам сел у кухонного стола, наблюдая за Галей и потирая обработанные царапины. Слегка щипало.
Вспомнил, что так ничего и не подарил ей на восьмое марта. Вот же!.. Алсу он цветы дарил лишь однажды — на свадьбу. Точнее, на скромную церемонию официального бракосочетания. Потому что так надо было по общему разумению: костюм, белое платье, букет, свидетели, штамп. И Рустам расстарался. Но тогда, видимо, стресс от официоза всё перевесил: Алсу была рада букету, но не более того.