Мы не связывались с теми, кто имеет большую власть. Нам не нужны были проблемы такого уровня. Несмотря на годы относительно мирного сосуществования, герцоги все еще вели между собой войны. Только проявлялось это не в осадах и сражениях. Герцоги научились вредить друг другу разными способами. Тот состав, который нам нужно было взорвать, принадлежал одному герцогу, но за уничтожение его заплатил другой. Заплатил хорошие деньги. Но это перестало иметь значение после того, как города не стало.
— Ты всегда говорила, что поступаешь так, как считаешь нужным, — продолжил Кай. — Я поступил точно так же. Как было нужно. Шатору невозможно было помочь. Это была небольшая жертва ради спасения чего-то большего.
Я покачала головой. Мыслей не было. Пустота и холод поглощали.
— Там же были здоровые люди.
— Это продлилось бы недолго.
— Но…ты же отказался от этого заказа. Знал, что городу не помочь, думал о том, как решить эту проблему и…
Кай тихо и как-то зло рассмеялся.
— Я не думал над проблемами людей. Все сложилось в зависимости от того, какой выбор сделала ты. Согласись на эту работу я, и ничего не случилось бы. Я все видел, Дамира. Я видел, что нужно сделать, чтобы взорвать эти вагоны так, чтобы ничего плохого не произошло. Но я держался нашего правила, и не связывался с теми, кто имеет власть. Не возьмись ты за это дело, мы бы покинули город, потому, что там некого было спасать.
— И все?
— Да, — мой спутник потер рукой в плотной перчатке мутное стекло. Действие скорее механическое — стекло было слишком старым, грязным, поцарапанным и вид улучшить не получилось. — Это все. Шатор был обречен, и обрекли его не ты или я. Во всем виноваты люди. Но как бы то ни было, в чем-то Вайрос оказался прав. Я все знал, и остановить тебя было в моих силах. Я виноват больше.
Я видела сны. Мне снился огонь. Я горела в этих снах. Горела от воспоминаний. Потому, что Тени не забывают. Потому, что знала, что виновата в этом пожаре. Потому, что все это время боялась огня.
— Я бы не пошла на такое, знай, чем все закончится, — качаю головой.
— И погибли бы миллионы. Тебе безразлично?
Теперь Кай смотрел на меня. Я чувствовала взгляд непонятных темных глаз, но по-прежнему сидела, опустив голову, вперяясь взглядом на свои руки.
— Я не знаю.
— Не устрой ты этот пожар, красный кашель из города распространился бы на несколько соседних городов без стен, прежде чем власти домена поняли, что происходит. — В борт вновь ударила волна, но на этот раз качнуло не сильно. — В западном домене случилась бы катастрофа. Герцог, который оплатил заказ, был герцогом южного домена, верно? Он хотел нанести западному домену убытки, лишив запасов топлива, но на самом деле спас домен от гораздо больших потерь. Плохо только, что герцог западного домена так и не узнал и не оценил, какой на самом деле подарок сделала ему недружелюбный сосед.
У любого выбора есть две стороны. Кто-то несет потери, кто-то выигрывает. А Тени остаются посередине, между благом и злом. Потому, что нам чужды эти понятия. Потому, что нет дела до человеческой морали. Не согласись я на то задание, и мы действительно просто покинули бы город. Кай не стал врать, он бросил бы обреченный Шатор. Потому, что это не наше дело, причиной беды этого города стало человеческое, а не наше безразличие. Но я все эти годы думала, что убила этих людей. И я убила. Ничего не изменилось. Они погибли потому, что я сделала выбор. Наверное, Кай прав, я не ошиблась тогда, но от этого мне легче не становилось.
— Марод был не прав. — Качаю головой. — В нас не осталось ничего человеческого. Мы никогда не были людьми. Мы монстры.
— Не хуже Безликих.
— Ты не Бог.
— Может быть, — Кай отворачивается, вновь бездумно уставившись в окно. — Но от моего решения зависит будущее. Как и от твоего.
— Ты не Бог, — повторяю тихо, но с нажимом, чувствуя, что пустота внутри становится невыносимой. Она как воронка, которая забирает дыхание. На этот раз мое дыхание. Потому, что мне нестерпимо сложно дышать, пока я произношу эти слова. — Мы не Боги. Мы монстры, созданные Богами. И сейчас я убедилась в этом очередной раз. А еще мы оба получили по заслугам и ничего друг другу не должны. Когда причалим в Изумрудный Порт, я хочу остаться одна. Я больше не буду действовать по твоим планам.
Кай ничего не ответил, а я больше не в силах была находиться в каюте. Снаружи холодно, но я больше не в силах сидеть здесь. Мне нужно на воздух. Встаю с койки, направляюсь к выходу. Толкаю дверь, и до моего слуха доносится громкий кашель. Привалившись боком к двери одной из кают, стояла та самая девушка, которую я видела у стены порта Давар. Она сгорбилась, почти сложилась пополам и, уткнувшись лицом в ладони, кашляла, тщетно пытаясь заглушить звук. Кашель был плохой. Я слышала, как воздух дерет глотку, как сжимаются, в попытке восстановить дыхание, легкие. Я была права, она по собственной глупости рискнула выйти в открытые воды, будучи больной. На этой шхуне с ней никто возиться не будет. Если у нее нет того, кто будет за ней ухаживать, она может умереть. И тут кашель прекратился. Девушка задышала сипло и натужно, а затем медленно выпрямилась, убирая руки от лица. На губах ее была кровь. Кровь была на тонких пальцах, которыми она закрывала рот. Увидев меня, девушка застыла. Влажные глаза распахнулись и по щекам горошинками сбежали слезинки. Девушка отступила к двери, не сводя с меня взгляда, попыталась вслепую нашарить ручку.