— Что тут… Великий Бог!
Один из моряков, зачем-то спустившийся на нижнюю палубу, застыл на лестнице, глядя на нас. Я рефлекторно сильнее прижала девушку к себе и это стало ошибкой. Девушка сдавленно пискнула и зашлась очередным приступом кашля. На бледных губах выступила алая пена.
— Она… У нее эта зараза! — Мужчина побледнел, выпучил глаза. Забыв, что стоит на лестнице, он отступил на шаг назад, не удержался и завалился спиной на ступеньки. Но тут же вскочил на ноги и прохрипел, тыча пальцем в нас с девушкой:
— Это красный кашель! Эта мерзавка больна!
— Это не красный кашель, — проговорила я, отталкивая тяжело дышащую девушку за спину. — Это простая простуда.
Мужчина стремительно изменялся в лице, краснея от злости, и даже осмелился сделать шаг к нам. От моего откровенного вранья страх этого человека отошел на задний план, уступив место ярости и негодованию. Кажется, благодаря им он даже стал чувствовать себя увереннее.
— Послушай, ты, — сверкая злыми, пожелтевшими от табака и алкоголя глазами, прорычал он, — ты здесь не командуешь! Не смей ее выгораживать! Эта дрянь притащила сюда красный кашель. Думаешь, я не вижу, что она кровью харкает?!
Я втолкнула девушку в каюту и, прежде чем мужчина от злости потеряет разум до такой степени, что попытается схватить ее, встала перед дверью.
— Это обычная простуда, — спокойно повторила я, глядя на взбесившегося от страха и злости моряка. — Девочка скоро поправится.
Моряк как-то странно посмотрел на меня, и в его взгляде промелькнуло узнавание. Казалось, он только сейчас понял, на кого осмелился кричать. Я заметила, что человек испугался собственной наглости. Ярость прошла, на ее смену пришел здравый смысл. Человек понял, что мне он не противник. Однако, прежде чем отступить обратно к лестнице, он успел прошипеть:
— Обе пойдете на корм рыбам!
Я не стала задаваться вопросом, каким образом моряк собирался отправить меня на корм рыбам. Девушка лежала на полу, и, кажется была без сознания. Я легко втащила обмякшее тело на койку, когда почувствовала, что в крохотном помещении мы с девушкой не одни.
— Мы только вышли из порта, а ты уже нарвалась на ссору с командой, — заметил Кай. Мой спутник закрыл за собой дверь, подошел к иллюминатору, устроился привалившись боком к стене и скрестив на груди руки в плотных перчатках. На тяжело дышащую девушку с окровавленными губами он даже не взглянул.
— Ей нужна помощь, — я не стала уточнять, кому и какого рода помощь требуется, но Кай переспросил:
— Зачем ей помогать?
— Ее убьют моряки, — произнесла я, считая, что это все объясняет. Девушка была неестественно бледна и только хриплое дыхание говорило о том, что она жива.
— Она сама пошла на этот риск, — Кай безучастным взглядом скользнул по девушке, и отвернулся к иллюминатору, словно бьющиеся о борт волны занимали его больше умирающей. — Она знала, что больна, знала, что это дорога будет последней для нее. Но она решилась. Это ее выбор.
Я покачала головой. Слова моего спутника были для меня чем-то непонятным. Я отказывалась их понимать. Все, что было важно, это лежащая на койке девушка с запекшейся на губах кровью. В голове набатом звучала единственная мысль: девушка не должна умереть. Это было бесконечно важно. Я не могла ее бросить умирать вот так: одинокую, беззащитную перед обозленными моряками.
Ты можешь помочь.
— Ты можешь помочь.
— Для чего?
— Потому, что это мой выбор, — проговорила я, чувствуя, как злость во мне материализуется в воронку. — Потому, что это не Шатор, а ты не Бог. Потому, что у тебя нет права жертвовать чьими-то жизнями.
Мы стояли друг против друга, я чувствовала, как теряю рассудок от неприязни и злости к своему спутнику, но ничего не могла поделать с этим непонятным помутнением. Еще немного, и я схвачу этого мерзавца за руку, заставлю помочь этой девчонке, или пусть прощается со своей жизнью. Я заберу его дыхание, сейчас он свалится на пол этой проклятой каюты…
— Ты опять готова сделать выбор. И опять не боишься ошибиться? — спокойно произносит Кай.
— А ты не боишься? Ведь ты знаешь, что я сейчас сделаю. Знаешь, в чем мой выбор.
Ярость окончательно овладела мной. Такая, какую я испытывала в лесу близ Трада, когда на моих глазах наемник застрелил Лери. Воронка в груди медленно раскрывалась, но я знала, что не могу дать ей волю. Иначе погибнет и девушка. А она не должна погибнуть. Она должна выжить. Любой ценой.
— Помоги ей или я тебя убью.
Один. Два. Три…Воздух в каюте становится густым, хоть я и пытаюсь сдержать рвущуюся забрать дыхание силу. Я делаю все, чтобы не навредить…ей.