И, да, Вайросу твоя идея не понравится. Но сопротивляться он будет недолго».
Я перевела взгляд на огонь, где на поленьях уже чернели ожоги. Огонь — прекрасное оружие против дурных воспоминаний. Может быть, самое лучшее в мире. Пальцы медленно сминают лист бумаги, а глаза неотрывно смотрят на огонь. Кай прав, мысли о Шаторе не оставили меня, но думать о нем теперь не так больно. Осталась лишь совесть, сожаление о погибших. Это останется со мной навсегда, но я нашла в себе силы, не бежать от этого осознания, а двигаться дальше, принимая его. Пламя не набросилось на бумагу с яростью изголодавшегося зверя. Оно касается уже обожженной стороны листа, а затем постепенно, окутывает все письмо. Некоторое время оно походило на шаровую молнию, зависшую в камине. А затем разом погасло, превратившись в черный пепел. Все в прошлом. Я осторожно коснулась шара железным прутом. Над обгоревшими поленьями поднялся сноп блестящих искр и пепла.
— Не спится?
Я знала, что Марод наблюдал за мной, пока я читала, но не вмешивался. С моим прошлым он дал мне проститься в одиночестве и я была за это благодарна. Как и за то, что он пришел, не дав моему одиночеству ни мгновения сверх того, что требовалось.
— Закончила кое-какие дела, — проговорила я, глядя на пепел камине. Марод подошел, игнорируя кресло, сел рядом со мной на пол.
— Закончила?
Я кивнула. Некоторое время мы молча смотрели на догорающие поленья.
— Я все думаю, — проговорила я, — что теперь делать? Мир, может быть, и изменился, но не для всех и не в одно мгновение. Для других людей и Теней все пока еще попрежнему. Я — наемница-одиночка, которая в свое время самовольно покинула гильдию, а твои дружки, уверена, не успокоились, и, скорее всего, уже назначили за твою голову приличные деньги.
Марод усмехнулся.