Надо было выбираться. Лопасти весел захлопали по воде. Гребцы кряхтели от усилий, работая веслами в максимальном темпе.
Экономить силы больше не имело никакого смысла. Нам требовалась вся совокупная мощность, какую способны выдать двадцать человек, гребущих в унисон на пределе сил. «Арго» выровнялся, я почувствовал, что кормила вновь мне подчиняются, хотя и дрожат под напором воды, изливающейся из канала. Я развернул галеру так, что ее нос обратился почти под прямым углом к течению. Если команда сумеет ненадолго удержать ее в таком положении, я смогу направить «Арго» к азиатскому берегу. Главное — обойтись без резких движений, иначе нас опять закрутит.
— Навались! Навались! Молодцы! Греби!
В тот миг «Арго» напоминал лосося, прокладывающего себе путь вверх по течению реки. Медленно, очень медленно мы начали продвигаться вперед, это движение было почти незаметным. Я чуть повел рулевым веслом, на ширину волоса меняя, как говорят летчики, угол атаки. Расстояние до европейского берега стало увеличиваться. По карте нам предстояло пройти всего 600 ярдов до другого берега, но на практике четверть мили против течения увеличилась, по ощущениям, едва ли не вчетверо. Когда мы вышли на середину канала, на нас вдобавок обрушился ветер: высокий нос галеры принял удар на себя, но движение замедлилось.
Гребцы прилагали все возможные усилия, но достаточно ли этого? Прошло уже четверть часа с тех пор, как мы отважились высунуться в канал, и команда начала уставать; коме того, нынешнее устойчивое положение галеры внушало экипажу ложную уверенность. Берег был пока еще слишком далеко от них, чтобы они могли оценить пройденное расстояние, да и бурлящий поток, с которым приходилось сражаться, не оставлял времени на то, чтобы смотреть по сторонам. Лишь я, как и подобает кормчему, отслеживавший положение корабля относительно берегов, был в состоянии определить, что мы замерли на месте. Более того, нас вновь начало сносить обратно! Течение подчинило себе галеру. Минут пять — и гребцы окончательно вымотаются, и тогда вода потащит нас вспять, от берега к берегу, как мусор. Я отдавал себе отчет в том, что у нас всего одна попытка. Если мы не справимся, аргонавты, скорее всего, разуверятся в себе, а турецкие волонтеры и вовсе могут решить, что с них достаточно. И потому я впервые позволил себе заорать, как положено настоящему капитану:
— Давай! Давай! А ну, навались! Нажмите, ребята, иначе нас понесет обратно!
Бывалые аргонавты выглядели изумленными; еще бы, до сих пор им не доводилось слышать моих истошных воплей. Они дружно налегли на весла, турки последовали их примеру. Некоторые члены команды — это бросалось в глаза — еле держались. Турецкий тренер по гребле, багровый от напряжения, оскалил зубы; на лбу у него вспухли вены. Хвала небесам, нам удавалось сохранять ритм и темп! Люди гребли так, как если бы прошли вместе на веслах не одну тысячу миль, хотя многие из них были новичками. Скольжение назад замедлилось, потом галера застыла, а потом мы помалу двинулись в нужном направлении!
Аполлоний о проходе через Босфор Ясона пишет следующее:
5
Последняя часть цитаты (после отточия) вновь относится к эпизоду с плавучими скалами Симплегадами. —