— Ты очень ясно дал мне понять, что не хочешь иметь со мной ничего общего. Я повиновалась твоим желаниям. Почему ты не можешь уважать мое? Что тебе нужно? — спросила она.
— Я пытаюсь объяснить, хочу...
— Знаешь, что? Плевать я хотела. Мне действительно до лампочки. Я не обязана стоять здесь и выслушивать тебя. Наша сделка окончена, ты заплатил за мои «услуги». Мне больше не нужно находиться рядом с тобой.
К концу тирады голос Тейт сочился ядом, она прошла мимо него и задела плечом. Он схватил ее за локоть, удержав на месте. Ее глаза взметнулись вверх к его.
— Только я могу сказать, когда все будет кончено, — ответил он.
Тейт была настолько шокирована, что замерла на месте. Джеймсон прикасался к ней, разговаривая с ней прежним тоном, это было похоже на возвращение во времени. Назад к тому, когда она знала свое место в схеме происходящего, назад, когда жизнь была достаточно простой, чтобы вращаться вокруг него. По ее позвоночнику пробежала дрожь, и Тейт заставила себя вернуться в настоящее. Заставила себя вспомнить, как чувствовала себя во время промывания желудка, заставила себя вспомнить холод, из-за которого не могла чувствовать свое тело.
— Не прикасайся ко мне, — зашипела она на него, и он отпустил ее.
— Я не пытаюсь причинить тебе боль, — заверил ее Джеймсон.
— Ты всегда пытаешься причинить мне боль, — отрезала девушка. Он нахмурился.
— Я никогда не пытался причинить тебе боль, даже в конце. Мы можем зайти внутрь и обсудить это? — спросил Джеймсон. Она рассмеялась громким царапающим звуком.
— Я не поднялась бы на эту лодку даже если бы ты мне заплатил! Ты хотя бы представляешь, что это для меня значит? Быть здесь, видеть тебя таким! — потребовала Тейт.
— Могу себе представить.
— Да сомневаюсь! Видеть тебя — это как... как будто кто-то снимает кусочек моей кожи ножом для чистки картофеля. Видеть тебя — это как большой неоновый знак. Напоминание... о том, как низко я пала. Какой ужасной стала и какой ужасной была... Напоминание о том, как сильно я ненавидела себя. Очень несправедливо, потому что я должна была ненавидеть тебя, — сказала она, отвернувшись.
— Но ты не ненавидишь, — заметил Джеймсон. Она вздохнула, изо всех сил пытаясь сдержать слезы.
— Я хочу. Это то, чего ты заслуживаешь. Ты ненавидел меня. Я, по крайней мере, должна ненавидеть тебя в ответ.
— Я никогда не ненавидел тебя. Сердился, был глуп, да, но я не ненавидел тебя, — заверил ее Джеймсон.
Тейт рассмеялась.
— Если так ты относишься к тому, кто тебе нравится, боюсь увидеть, как ты отнесешься к людям, которых действительно ненавидишь. Хочешь знать, что самое худшее? Я не виню тебя. Ты не вливал алкоголь мне в горло. Не заставлял меня садиться в ту машину. Худшее в том, что случилось, это моя неспособность хотя бы обвинить тебя. Только я. Я виновата. Всегда, — ее голос спустился до шепота, и она все время отводила взгляд от него. К океану. К воде. Холодной, холодной воде.
— Ты можешь винить меня, Тейт. Я сам себя виню, — сказал он ей. Она снова засмеялась.
— Чтобы ты почувствовал себя лучше? Нет. Я могла умереть той ночью, а ты бы даже не заметил, — догадалась она. Парень подошел ближе к ней, но она отказалась повернуться и посмотреть на него.
— Я бы заметил, Тейтум. Я бы это почувствовал. Когда полиция появилась в моем доме, и я узнал, что случилось, я... — начал объяснять Джеймсон, но она подняла руку.
— Достаточно уже того, что мне пришлось пережить это. Не нужно заставлять меня чувствовать себя еще хуже.
— Я не собирался тебя огорчать, — сказал он ей. Тейт рассмеялась и, наконец, взглянула на него.
— Ты любишь заставлять меня чувствовать себя плохо, — ответила она. Он сделал шаг ближе, поэтому почти касался ее.
Пламя почти сжигало.
— И тебе нравилось, когда я заставлял тебя чувствовать себя плохо, но это не тот случай.
Тейт не смогла справиться с этим. Просто больше не могла. Она задохнулась при всхлипывании и обернулась, отходя от него. Он не последовал за ней, но это не удивило ее. Джеймсон Кейн никогда не делал то, чего не хотел.
* * *
Ей потребовалось пара часов прогулки по кругу, но, в конце концов, Тейт успокоилась. Уселась в маленьком кафе, гадая, что ей с собой делать. Она чувствовала себя глупо. Было довольно трудно убежать, когда рукава смирительной рубашки завязывают на спине. Сандерс унес все ее вещи на лодку, включая и кошелек. Кошелек, паспорт, наличные — все это было на чертовой яхте Джеймсона. С собой в кармане оказалось немного денег, которых осталось как кот наплакал после оплаты кофе и сэндвича.