Рей стала сосредоточеннее в занятиях с Учителем, познавая все тонкости Силы, которыми делился с ней Сноук. Он не был щедр на знания, понимая, что каждый из его учеников может стать противником в будущем, а то и убийцей своего учителя. Правило двух никто не отменял, пусть вместо одного ученика у Сноука было их семь. Но Рей старалась изо всех сил. И в какой-то момент стала получать удовольствие от того, что происходит. Физические нагрузки стали привычны, нагрузки ментальные – желанны.
Рей помнила тот день, когда Вентресс выставила ее против рыцарей. Это было через полгода после ее четырнадцатилетия. Сначала был Грегори, он щадил ее, вечный джентльмен, ее верный рыцарь, друг, он не понимал замысла Наставницы, он, как и все остальные, держал в своей голове образ девочки, что слабее всех. И ошибся. Рей разбила его наголову, даже когда он понял, что с ней шутки плохи, то было уже слишком поздно. Следующим стал Винсент, очертя голову кинувшийся в драку. Это тоже было легко. Винс был больше и сильнее, но разве Рей собиралась играть честно? Вовсе нет. С Валентайном было сложнее, его стиль боя чем-то походил на ее, никакой открытости, скользящие, нарочито медленные, но четкие и выверенные движения. Ничья. Рейлин с все возрастающим нетерпением ждала схватки с Амаль, но та отказалась, вызвав ехидную усмешку на губах Рей. Она ничего не сказала. Но с этого мига стала словно чуть выше остальных. Первая среди равных. И это чувство пьянило.
А потом были миссии в самых разных частях галактики. Отряд из штурмовиков и военных, который Рейлин набрала сама, выбрав лучших, по ее мнению, преданных и отчаянных. Тех, кто был готов пойти с ней хоть в пасть к крайт-дракону.
И вот теперь высшей наградой ей было изумление и восхищение в глазах Кайло. Он думал, что она не сможет. И ошибся! Теперь она может потягаться хоть с ним самим на световых мечах. Рей подмигнула своему отражению и направилась в зал для приемов.
По правде сказать, она ужасно устала от этого бунта, а до этого от миссии на Кореллии, не самой удачной, надо сказать. В этом крысятнике не так-то просто воевать, среди трущоб и закоулков. Со времен Галактической Империи там было сильное повстанческое движение, которое вовсе не собиралось сдавать свои позиции и сейчас. Кроме того, им нельзя было выступать открыто, пришлось внедряться в стан врага. Сначала сойтись с ворами, убийцами и контрабандистами. А потом приблизиться к лидерам Сопротивления, набиравшего силу. Их раскрыли. И должны были казнить. В последний момент Рей удалось договориться. Пообещать, что в течение пяти лет на Кореллию не вторгнутся войска Первого ордена, и никто не станет преследовать сопротивленцев с Кореллии. Глупо, конечно. И Сноук был недоволен.
Рей поморщилась, вспомнив ярость Учителя, его слова о ее никчемности и глупости, о ее слабости. Слабой Рейлин хотела быть меньше всего. Она умоляла ее простить, дать ей еще один шанс. И Сноук отправил ее на Куат. Рей ненавидела себя за унижение, что ей пришлось испытать. Каждый раз девушка говорила себе, что даст отпор Сноуку во время очередной аудиенции, и не могла. Он ломал ее, заставлял ползать на коленях, умолять о милости, о прощении, даже когда она не была виновата. Но сейчас ее ждет заслуженная награда. И за это Рей тоже ненавидела себя, за то, с какой страстью ждала похвалы Учителя, небрежного жеста тонкой руки, призванного показать подобие ласки, псевдо-улыбку на ужасном лице. В такие моменты Рей была готова на все. Если бы он потребовал от нее убить себя или друзей, или отдаться ему, стать навеки его рабыней, она выполнила бы любой каприз, потому что и так была его рабой. Вдали от Сноука это влияние было не так сильно, но рядом – на разум словно затмение находило. И Рей больше не была собой.
Шум праздника Рей услышала издалека. Небрежным жестом отослав робота, который провожал ее, расправив плечи, изогнув губы в самой очаровательной из своих улыбок, девушка вошла в зал. К ней тут же поспешил Вильгельм Куат – глава «Верфей» и самого влиятельного семейства на этой планете.
- Леди Рейлин, вы очаровательны! – он склонился, целуя ей руку.
Рей ослепительно улыбнулась. Мужчина подхватил с подноса пробегавшего мимо слуги два бокала изумрудного вина.
- Прямо с Набу, - произнес Куат, протягивая ей бокал. Второй бокал он слегка приподнял, - дамы и господа, - его звучный голос разнесся по залу, привлекая внимание. Шум постепенно стих. Все взгляды обратились на Рей и Вильгельма, - сегодня мы чествуем наших союзников и спасителей. Первый орден и лично леди Рейлин Рен принесли мир нашему дому. Страшно подумать, что было бы с нашей родной планетой, если бы не поддержка Верховного Лидера Сноука! Несомненно, он тот, кто принесет мир и порядок в галактику, а мы по мере сил и возможностей поможем ему. Я хочу выпить за стабильность, процветание и плодотворный союз Куата и Первого ордена! – мужчина отсалютовал Рей бокалом, девушка ответила синхронным жестом и пригубила вино.
Она терпеть не могла этот дорогой напиток, который изготавливали из изумрудного винограда, росшего на Набу и Лотале. Но выбора у нее не было, нужно было улыбаться и пить. Что же. Грядущий союз – это замечательно. Учитель, определенно, будет доволен.
***
Сколько себя помнил, Кайло ненавидел светские приемы. Лет с шести на такие таскала его мать. Отец, сам не появляясь на них, с удовольствием отправлял их с матерью, чтобы побыть в одиночестве. Потом было обучение у Люка, там, конечно, никаких выходов в свет не предполагалось, но зато, когда Кайло приезжал на каникулы домой, то мать старалась вовсю: они ходили по гостям, где Лея демонстрировала всем сына, джедая, гордость и надежду Новой Республики. Теперь он вынужден был посещать подобные мероприятия по долгу службы, которая сводилась не только к военным миссиям и силовым операциям, но и к тому, чтобы демонстрировать себя как символ неизбежно расширяющейся сферы влияния Первого ордена. Сноук предпочитал оставаться в тени, Хакс, набирающий популярность у военных, был лишь одной стороной медали. А Кайло был второй. Так что снова пришлось терпеть нудные и однообразные светские рауты.
И сегодня Кайло откровенно скучал, рассматривая пеструю толпу, что собралась в роскошном особняке Вильгельма Куата. Все это он знал наперед: политиков и бизнесменов, которые заводят здесь полезные знакомства, их жен и дочерей, что высматривают выгодных женихов, их сыновей и племянников, что пришли поразвлечься и себя показать. Все это было крайне утомительно.
Они с Ричардом стояли чуть в стороне, две застывшие фигуры в черном. С той лишь разницей, что Рич, не привыкший к подобным мероприятиям с детства, ощутимо нервничал, а вот Кайло только и думал о том, чтобы выждать время, которое будет приличным, и убраться отсюда поскорее.
Появление Рейлин произвело фурор в обществе и неизгладимое впечатление на самого Кайло. У него дух перехватило, когда девушка вошла в зал, в белом платье она была очаровательна. Он скользил взглядом по ее фигуре, не в силах оторвать взгляда, испытывая странное удовлетворение и отнюдь не братские чувства. И это заставляло Кайло хмуриться. Но Рей была так юна, и непосредственна, что не поддаться ее очарованию было невозможно. Только ведь она ему как сестра, младшая и любимая, и любовь эта должна быть братской. Он не должен пожирать ее глазами и вздрагивать от того, что Вильгельм Куат целует ей руку, а его младший сын Мартин смотрит на девушку по-собачьи преданными глазами. Но и Рей не должна так звонко смеяться, чуть запрокидывая голову, открывая его взору идеальную шею, не должна шутливо грозить пальцем этому мальчишке и кокетничать с ним! Крифф раздери все на свете! Кайло заставил себя отвести взгляд, сжал переносицу пальцами, призывая себя успокоиться. Но жгучая ревность уже бежала по сосудам, разъедала изнутри, как кислота. Ему хотелось убить мальчишку только потому, что тот пригласил Рей на танец. Но и она хороша! Какого криффа она согласилась?! Кайло стиснул зубы. Он никогда не танцевал на таких приемах. Хотя и умел. Но вести кого-то в танце, слушать глупую болтовню очередной красивой, но недалекой дамочки, было выше его сил. Зато теперь он всем своим существом устремился к Рей. Он должен быть на месте этого мальчишки! Он! Кайло остался стоять на месте, глядя, как Рейлин кружится в танце, плавно и естественно, как что-то говорит Мартину, явно смущая его.