Джек Уозил был бледен и имел вид нашкодившего школьника. Его противник из другой фракции, а официально старший товарищ, убеленный сединами Марк Баккер понес какую-то околесицу о том, что они сожалеют об этом инциденте, о том, что некоторые члены их дома действовали без согласования с остальными, намекая явно на Уозила, который трясся, как осиновый лист. Рей его почти не слушала. В какой-то момент она поднялась с чудом уцелевшего стула и негромко приказала:
- Молчать!
Она резко вскинула руку, заставляя Марка застыть, попытавшийся было дернуться Уозил, тут же тоже был обездвижен. Остальная делегация оказалась под прицелом бластеров.
- Если кто-то хоть пикнет, я убью обоих, - пообещала собравшимся Рей.
Медленно она подошла к Марку, вглядываясь в его лицо, на котором был написан настоящий ужас. Девушка нехорошо усмехнулась, а потом вломилась в его разум, намеренно грубо, причиняя боль, отбрасывая ненужные воспоминания и текущие мысли, беззастенчиво роясь в памяти. Мужчина закричал, его тело свело судорогой.
- Сожалеете, - зашипела Рей, приблизив свое лицо к лицу чандрилианца, - о да! Вы сожалеете о том, что ваш план не удался. О том, что вашему соратнику не удалось задурить нам голову ложной покорностью. Вы хотели представить все так, словно бы Уозил испугался нашего предложения о том, чтобы сдать Чандрилу, и напал, сам, без вашей поддержки или поддержки Сопротивления. Только где оно ваше Сопротивление? Генерал Органа, оказывается, покинула планету вчера, поздним вечером. А вы хотели одним выстрелом попасть сразу в две мишени: уничтожить ненавистный Первый орден и уничтожить ненавистного политического противника, представив Верховному Лидеру всю историю, как досадное недоразумение, раскол в ваших рядах, который больше не повторится. Вы пообещали бы покорность со стороны Чандрилы, но все дело в том, что покорности в вас не было никогда.
Рей перевела дух и продолжила:
- А знаете, что будет дальше, сенатор? Я уничтожу вашу мерзкую планетку, камня на камне не оставлю от Ханна-сити и ваше экологически чистое Серебряное море вскипит от удара звездного разрушителя. Это понятно? – последние слова она прорычала в лицо мужчине.
- Прошу вас, - если бы его не удерживала Сила, Уозил, наверное, упал на колени, - прошу вас, леди Рейлин, пощадите мирных жителей.
Лицо Рей скривилось, черты словно заострились, а глаза потемнели, став почти черными, в них вспыхнуло на мгновение желтое пламя и тут же погасло. Рейлин вскинула руку, и Уоизил страшно закричал, сраженный молниями, сорвавшимися с пальцев девушки. Сила бурлила вокруг нее, Тьма танцевала победный танец жестокост. Хрустнули шейные позвонки Баккера. Два тела рухнули к ногам Рей. Повисла тишина. Рей чувствовала ужас и шок всех собравшихся, слышала все их мысли, видела наперед все их замыслы. Злость, боль, гнев давали ей Силу, обостряли ее восприятие.
- Огонь, - негромко скомандовала девушка.
***
Столица полыхала, в воздухе еще проносились СИДки, где-то слышались отдельные бластерные выстрелы, вдали виднелись столбы дыма, что-то надрывно визжало и угрожающе грохотало. Совсем рядом раздались приглушенные рыдания.
- Леди, прошу вас, - к ней тянула руки какая-то женщина.
Точным движением меча Рей снесла ей голову и пошла дальше. Ее преследовал запах гари и крови, удушливый запах горящей плоти. И шел дождь, туша пожары, вокруг хлюпала грязь и вода. Всего за несколько часов Ханна-сити и цветущие окрестности превратились в руины и пепел. Рей была довольна. Гнев внутри постепенно утихал, оставляя удовлетворение и…опустошение. Где-то рыдал ребенок, кто-то кричал, то был крик ярости и боли. Рей лишь передернула плечами. Пора убираться с этой планеты. Чандрилаинцы навсегда запомнят ее и никогда больше не посмеют перечить Первому ордену. Ее задача выполнена, пусть и так. На пути ей попался труп мужчины, обнимающего младенца. Рей вздрогнула, голова ребенка была вывернута под неестественным углом, голубые глаза уставились прямо в неприютное небо. Девушку затошнило, она поспешила отвернуться и продолжила свой путь. Но картинка все еще стояла перед глазами. Рей глубоко задышала, стараясь изгнать этот образ смерти из головы, но в нос ворвался вездесущий запах гари. Он еще долго будет преследовать ее. «Ипсилон» гостеприимно спустил трап, возле которого ее ожидал почетный эскорт из двух штурмовиков. Рей ускорила шаг, но в последний миг обернулась, как раз вовремя, чтобы остановить летящий в нее камень.
- Палач! – заорал какой-то мужчина, его лицо было в крови.
Рей вздрогнула. Раздался выстрел, мужчина упал на землю, сраженный точным выстрелом. Девушка застыла, глядя на труп. Вдали что-то взорвалось, ударная волна докатилась до нее, взметнув волосы, ударив в грудь, выбив воздух из легких. Рейлин поджала губы, проходя мимо штурмовиков, процедила:
- В следующий раз за такую реакцию лишитесь головы, солдат!
Белые фигуры вытянулись в струнку
Рей поднялась по трапу в шаттл.
========== Ошибка ==========
You want a revelation,
You wanna get right
But it’s a conversation,
I just can’t have tonight
You want a revelation
Some kind of resolution
You want a revelation
Florence And The Machine, “No Light, No Light”
Тьма.
Густая, вязкая, плотная. Чернильная тьма ночной комнаты без окон. Тьма беззвездной пасмурной ночи. Тьма вокруг. Тьма в ней.
Она плыла во Тьме, не чувствуя своего тела, словно обратилась в ничто. Стала частью этой тьмы. Она шла по дороге, сотканной из тьмы, что тянула к ней свои щупальца, не радуясь и не печалясь, просто готовясь принять в свои объятия. Она уходила все дальше, в пустоту, в ничто. Туда, где нет ничего. И это было правильно. Она не чувствовала ни боли, ни сожаления. Она просто шла по дороге. Покой. Ни страсти, ни силы, ни мощи.
Покой? И он ушел.
Пустота. Чернильная пустота. И лишь дорога под ее ногами, уводящая все дальше.
- Рей!
Голос. Он был так далеко, за гранью тьмы. Он рассекал ее, подобно лучу светового меча. Голос заставил ее споткнуться, а щупальца тьмы недовольно дрогнуть.
- Рей! Пожалуйста!
Она нахмурилась. Голос заставлял тьму вокруг дрожать, вибрировать. И это причиняло боль. Словно тысячи острых иголочек забегали по коже. Она передернула плечами, заставляя это наваждение исчезнуть. Она должна идти. Во тьму. В пустоту.
- Рей! Прошу тебя…Рей…
Отчаяние в голосе вынудило остановиться. И боль, что сквозила в нем, не позволяла двигаться дальше. Что-то дрогнуло в груди, заставляя задрожать всем телом. Заставляя тьму вокруг приобретать более четкие очертания.
- Рей…не уходи…
Дорога дрожала перед глазами, двоилась и плыла куда-то, и она сама уплывала вместе с ней.
- Рей…
Она зажмурилась, закрыла уши руками. Голос должен исчезнуть. Тьма должна вернуться. Она должна уйти.
Но было уже поздно. Голос звал, он держал ее, не позволял исчезнуть, превратиться в ничто, в пустоту.
И другой голос. Сильный, звонкий, отчаянный, в котором сплелись слезы и боль.
- Ты обещала! Обещала, что вернешься! Ты обещала мне!
Голова взорвалась чудовищной болью, тьма раскололась на тысячу кусочков, что ранили ее острыми гранями. По телу разлилась слабость, не позволяющая пошевелиться. Глаза резанул яркий свет. В уши ворвался писк приборов, какие-то невнятные постукивания, шорох и звон. Кожа обрела вдруг болезненную чувствительность. Воздух на вкус был приторно-сладким. Нос щекотал запах бакты. И Рей затошнило от него.
- Мама!
На грудь плюхнулось что-то тяжелое, выбившее воздух из легких, тело отозвалось звенящей болью. Но руки мгновенно сомкнулись, обнимая плачущую дочь.
- Тише, - едва слышно прошептала Рей, - тише, Звездочка. Я здесь. Я рядом.