14.
Смех Минаса ничуть не похож на смех его отца. Скромный, беззвучный. Предполагаю, что такой же смех у его матери. Когда мы виделись в прошлый раз, у него были длинные волосы, а тут он явился с бритым черепом. Я был очень рад нашей встрече. Подумал, что люблю его, возможно, даже больше, чем думал.
Мы уселись в гостиничном баре, рядом со входом. Обслуживать нас тут некому. Через какое-то время подошел портье — взять у нас заказ. Мы выбрали два узо.
— Что думаешь о моем отце?
— Он мне много всего порассказал, — ответил я осторожно.
— Я его уже не выношу. Ни его манеры, ни идеи. Он мечтает о теократическом режиме во главе с представителем Бога, окруженным попами и монахами. Хочет вернуть нас во времена Византийской империи. Я признаю, что он много читал, знает наизусть послания святого Павла фессалоникийцам. Он тебе сказал, что восхищается Гитлером?
— Потому что тот взял Святую Гору под свое покровительство?
— Скорее, потому, что уничтожил местную еврейскую общину. Сорок пять тысяч евреев из Фессалоник погибли в концлагерях. А заодно разрушил их кладбище, которое существовало с пятнадцатого века. Греческая администрация довершила уничтожение, построив на его месте новый университет. Так что богословский факультет находится посреди старинного еврейского кладбища… Вчера вечером, после нашего очередного спора, я поклялся никогда больше не ночевать в его квартире.
Он был очень возбужден. Я осознал это, видя, как он сворачивает себе сигарету. Ему никак не удавалось удержать на бумаге табак, чуть не половину просыпал себе на брюки. Потом с наслаждением затянулся.
— К счастью, я могу рассчитывать на Антигону. Она скоро подойдет.
Я был разочарован. Я-то надеялся, что мы добрую часть ночи проведем за разговорами, как раньше, до его связи с Ирини.
— Думаю отказаться от отсрочки и пойти в армию. Уеду из Фессалоник. Напишу курсовую во время службы. Хочу поработать над метаморфозами афинского Акрополя, который служил поочередно дворцом, крепостью, храмом, церковью, мечетью, гаремом. Тема непростая, неизвестно, например, в какой момент Парфенон был превращен в церковь, специалисты говорят просто, что где-то между V и VII веками. Надеюсь, ты не спрашивал отца об античных древностях на Афоне, он бы тебя за дверь выставил.
Я сообщил ему, что Везирцис будет читать в Фессалониках лекцию о конце языческой эпохи.
— Везирцис? Как у него дела? — откликнулся он живо. — Мы же с тобой на его лекции познакомились, помнишь?
Я и забыл. Портье принес нам узо, мы чокнулись. Внезапно Минаса разобрал смех. Он зажал себе рот рукой, словно чтобы не расхохотаться.
— Вспомнил его замечание одной студентке, которая вырядилась в огромное черное манто, толстое, как перина. Забыл только, был ли ты при этом.
— Не думаю.
— Он ее спросил: «Скажите, мадемуазель, вы свое манто сами купили?».
Мне это не показалось таким уж смешным. С каких пор монахи и священники одеваются в черное? Христос и его апостолы черного не носили, насколько я знаю. Религии, рожденной в такой жаркой стране, как Палестина, белое подошло бы больше. Узо навело меня на мысль о моей встрече с Катранисом. Упоминал ли он мне имя женщины, в которую был влюблен? Минас опять заговорил о своем отце.
— Он член «Зои». Это организация вроде «Опус Деи», созданная сто лет назад церковниками и мирянами, которые ратуют за более строгое христианское воспитание, нежели то, что дает Церковь.
Моя мать подписана на журнал, который называется так же, как эта организация, но я его никогда не читал. Она хранит старые номера в шкафу.
— Руководители «Зои» с самого начала развернули впечатляющую активность, основывали школы закона Божьего, студенческие клубы, преподавательские объединения и всякие другие комитеты во всех городах. Привлекли тысячи сторонников. Послевоенный экономический кризис оказался им на руку, они еще больше усилили свое влияние, раздавая еду и предоставляя кров молодым неимущим. При поддержке тогдашней королевской четы, короля Павла и королевы Фредерики, они неоднократно вмешивались в политическую жизнь, даже предполагали основать свою собственную партию, чтобы «родилась новая Греция, Греция Христа», как поется в одной из их песен. Среди военных, которые совершили государственный переворот 1967 года, было немало членов этой организации. А вскоре подобный же путч произошел на Афоне, который тогда был в полном упадке. Святую Гору заполонили пришлые монахи, из Метеор или с острова Эвбея, по большей части приверженцы «Зои». Они отстранили стариков, руководивших одними монастырями, вышвырнули вон гомосексуалистов, составлявших большинство в некоторых других, в Ставрониките, например, и быстро захватили власть. Неоспоримо, что им удалось дать новый импульс Святой Горе — начиная с середины 70-х ее население вновь начало расти. Мой отец был студентом в ту пору. Жил в общежитии «Зои». У его родителей не было ни гроша.