– Как называется отель?
– «Редклифф». Твоя мать не захотела остановиться в отеле «Империал» в Торки, потому что бывала там с сэром Айвэном. «Редклифф» примерно в трех милях оттуда, в окрестностях Тортея. Все женщины, по-моему, остались вполне довольны. Говорили между собой о всяких покупках.
– У моей матери нет при себе чемодана.
– Это я заметил. Что я должен делать дальше? Продолжать слежку за Сэртисом? Самая бесполезная работа в мире искать твоих четверых бандитов.
С залами для тренировки боксеров ему не везет. И вообще, имею ли я представление, сколько их в юго-восточной части Лондона? Увы, нет, ответил я. – Получишь двойную плату, если походишь за Сэртисом весь уик-энд, – пообещал я.
– Отлично, – сказал он. – Ты делаешь успехи.
Смеясь, Крис заверил меня, что если даже Сэр-тис все время будет глазеть из окон своего дома – чего он, конечно, делать не станет, – то редко когда увидит перед ними одну и ту же персону. Перед глазами у него будут велосипедисты, служащие муниципалитета, производящие замеры на дороге, домашние хозяйки, ожидающие автобуса, пожилые джентльмены, прогуливающиеся с собачками, любители пива, сидящие возле пивнушки, и люди, ремонтирующие автомобили. Бритоголового или секретаршу Сэртис не увидит ни разу.
Коневодческая ферма Пэтси и Сэртиса находилась на окраине деревни южнее Хангерфорда. Сам я там никогда не бывал, но хорошо представлял себе это место по рассказам Криса.
После разговора с Крисом я пытался дозвониться домой к Маргарет Морден, но там никто не отвечал. Утром я позвонил ей еще раз и теперь успешно.
– Сегодня суббота, – запротестовала она.
– У меня вечно суббота.
– Ну, разве что дело стоит того, чтобы заниматься им в такой день.
– Как вы отнесетесь к нескольким цифрам и именам, которые Норман Кворн передал своей сестре?
Чуть помедлив, Маргарет спросила:
– Вы говорите о маршрутах и местах назначения?
– Думаю, что да.
– До понедельника мы все равно ничего не узнаем.
Черт бы побрал эти уик-энды, подумал я.
– Я не могу отменить или перенести встречи, назначенные на понедельник, – продолжала Маргарет. – Раньше вторника ничего не получится.
– Тобиас сказал, что улетает в Париж и до вторника в своем офисе не появится.
– В понедельник утром, – сказала Маргарет, – я должна быть в офисе Тобиаса, где встречусь с очень важными банкирами. Скажем, в десять часов во вторник возле банка? Вы принесете эти цифры?
Я поневоле согласился, хотя такая отсрочка казалась мне бесконечной и бесконечно опасной. Впереди, как скучная бескрайняя пустыня на черно-белой фотографии, маячил уик-энд, и оттого звонок дяди Роберта в начале второй половины дня стал для меня настоящей отрадой.
– Ты где? – спросил он.
– В маленькой Венеции, глазею на узенькие лодочки и думаю о том, как бы сесть в одну из них.
Чепуха. Думал я о горах. Туда бы! Да заняться бы, живописью! Ах, как там хорошо!
– Я говорил с Пэтси, – заявил дядя Роберт.
– Кто кому позвонил, вы ей или она – вам? – спросил я.
– Она мне. Впрочем, какое это имеет значение? Пэтси хотела узнать, где ты.
– И что вы ей сказали?
– Сказал, что не знаю. Ал, она говорила со мной так, как будто ее подменили, как будто она вдруг прозрела. Я сказал ей, что ты все время не жалел усилий для ее блага и для блага пивоваренного завода и что она недооценивала тебя, что ты никогда не пытался посеять рознь между ней и ее отцом, а совсем наоборот и что все эти годы она была очень несправедлива к тебе.
– А она что сказала?
– Что хотела бы встретиться с тобой. Ал, поговори с ней. По крайней мере, начало уже положено. – Вы имеете в виду, чтобы я позвонил ей? – спросил я.
– Да. Это был бы первый шаг с твоей стороны. Она сказала, что будет дома всю вторую половину дня. У тебя есть ее телефон? – Дядя продиктовал мне номер Пэтси.
– Не верится мне что-то... – сказал я.
– Дай ей шанс, – взмолился дядя Роберт. – В конце концов, не убудет же от тебя.
– Оливковая ветвь стоит того, чтобы за нее ухватиться, – сказал я.
Через десять минут я позвонил Пэтси.
Тон у нее, и правда, был совсем другой, в этом Сам не ошибся. Пэтси говорила со мной так, будто оправдывалась. Сказала, что мой дядя устроил ей настоящую выволочку за то, что она считала меня своим врагом. И вот теперь она хочет наладить отношения между нами. Что было – то было, сказала Пэтси, но в дальнейшем мы сумеем прийти к взаимопониманию.
– Взаимопониманию? Какому? – спросил я.
– Ну... не будем больше враждовать. Я согласился на перемирие.
Не могу ли я прийти к ним в гости, спросила Пэтси. Спросила робко и неуверенно, как будто боялась моего отказа.
– Куда? – спросил я.
– Ну... сюда.
– Куда – сюда?
– К нам домой, – сказала она и назвала деревню, где находился ее дом.
– Ты в самом деле приглашаешь меня? – спросил я.
– О Александр, твой дядя убедил меня, сколь предвзято я к тебе относилась. Почему бы нам не уладить все именно сейчас? Я сказал Пэтси, что буду в шесть тридцать. После разговора с ней я передал сообщение на пейджер Криса. Вскоре он отозвался.
– Ты по-прежнему около дома Сэртиса? – спросил я его.
– Угадал.
– Есть интересные новости?
– Никаких.
– Пэтси пригласила меня чего-нибудь выпить.
– Чего же? Беладонны? Аконита? Джина с поганками?
– А вдруг это искренне?...
– Она не бывает искренней, ты сам говорил мне об этом.
Я и в самом деле не знал, как быть.
– Думаю, надо принять ее приглашение, – сказал я.
– Неудачное решение.
– Я возьму тебя с собой. Наряд «секретарши» у тебя далеко?