— Нет.
Все плохие мысли сразу же улетучились, и девушка улыбнулась.
— Я скучал по тебе, — просто сказал Филипп. Голос звучал слегка удивленно, будто бы он сам не ожидал от себя подобного, а это вдруг взяло и случилось.
Вот оно. Вот ее знак.
— Я тоже по тебе скучала, — прошептала она в ответ.
— Пойду-ка я спать. Увидимся завтра. Приятных снов.
— И тебе спокойной ночи.
Ханна слышала звуки удаляющихся шагов, затем закрыла дверь и прислонилась к ней спиной.
Чувство страха, преследовавшее ее всю эту неделю, внезапно испарилось. На смену ему пришло облегчение, настолько абсолютное, что у нее даже подогнулись колени.
Завтра она станет королевой.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Весь следующий день пронесся со скоростью молнии. Ханна была так занята, что у нее даже не хватило времени, чтобы как следует разнервничаться. И только когда настала пора идти к алтарю, девушка почувствовала легкую печаль. Под венец ее должен был вести отец… Но, так как в этом мире не было никого, кто мог бы его заменить, она настояла на том, что пойдет одна.
Когда же она увидела Филиппа, стоявшего в самом конце белой ковровой дорожки, статного и мужественного, в парадном мундире, ее охватило волнение. И лишь вглядевшись в темно-серую глубину его глаз, в которых танцевали смешинки, девушка успокоилась.
Сама же церемония прошла достаточно быстро, и когда священник назвал их мужем и женой, все гости дружно зааплодировали.
После все прошествовали к накрытым столам, а потом им с Филиппом пришлось пройти через многочисленные формальности вроде разрезания торта и первого танца.
Мать Ханны была, как обычно, назойлива и капризна и уже начала было действовать девушке на нервы, но вовремя появившаяся перед ней Софи увела ее знакомиться с иностранными послами.
Несмотря на то что торжество действительно удалось и девушка была рада пообщаться с представителями мировой элиты, не говоря уже о радости, которую она испытала при встрече своих старых друзей и знакомых, Ханна все равно не могла дождаться окончания вечера, когда они с Филиппом наконец останутся наедине.
Она поняла, что и он хочет того же, когда Филипп поинтересовался, во сколько же они смогут уйти.
— В одиннадцать мы должны проститься с гостями, чтобы успеть подготовиться к нашему завтрашнему отъезду, — ответила Ханна.
Хотя на самом деле готовиться было не к чему. Ее горничные уже упаковали багаж, и слуги Филиппа, как Ханна была уверена, давно сделали то же самое.
Филипп взглянул на часы.
— Уже пятнадцать минут одиннадцатого.
— Значит, нам нужно обойти зал еще раз и поблагодарить всех за прекрасный вечер.
Они курсировали от одного кружка гостей к другому, выслушивая поздравления и пожелания. Некоторые спрашивали, как же теперь Ханна ощущает себя в качестве королевы.
— Это честь для меня, — был ее ответ.
А также — ужас и полная неуверенность в себе, но об этом она, конечно же, никому не говорила.
Было уже пять минут двенадцатого, когда, попрощавшись с премьер-министром и его супругой, Ханна почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Девушка быстро оглядела зал и встретилась глазами с той самой темноволосой незнакомкой.
В этот раз та смотрела на нее с неприкрытой враждебностью.
Что же Ханна могла сделать такого совершенно неизвестной ей женщине, чтобы заслужить подобную ненависть?
Девушка собралась уже было указать на нее Филиппу, но тот как раз с кем-то разговаривал, и ей не хотелось показаться грубой и прерывать его. Когда же она обернулась, чтобы взглянуть на ту женщину снова, ее уже и след простыл.
Ханна тщетно вертела головой, надеясь отыскать незнакомку в толпе, — та как будто испарилась… Как и в прошлый раз, собственно говоря.
— Что-то не так? — спросил Филипп.
Он смотрел на нее очень внимательно, и Ханна передумала рассказывать ему о странной женщине — что толку, когда той все равно нет рядом? Вместо этого она лишь весело улыбнулась:
— Все в порядке. Просто ищу мою маму, чтобы сказать ей спокойной ночи.
— Тогда давай поищем ее и исчезнем наконец отсюда.
Ханна уверяла себя, что та странная женщина не имеет для нее абсолютно никакого значения. Ее свадьба удалась на славу, и она никому не позволит испортить себе праздник.
И все равно на душе у нее остался неприятный осадок, словно бы напоминание о том что надо быть начеку.
Когда Ханна вернулась в свои комнаты, было пятнадцать минут двенадцатого. Филипп ушел переодеваться, а она при помощи служанок решила выбраться наконец из своего платья, застегнутого на множество маленьких пуговичек вплоть до самого пояса.