Казалось, это займет вечность, но горничные сделали свое дело довольно быстро, и Ханна сразу же их отпустила. Потом она подошла к гардеробу и вытащила оттуда белоснежную шелковую ночнушку, отделанную кружевами. Ткань прохладно заскользила, заструилась по телу, нежно облегая каждый изгиб, каждую округлость.
Так как Филипп любил, когда ее волосы были распущены, Ханна спешно вытащила многочисленные шпильки и заколки и расчесала локоны щеткой, пока они не легли сияющей волной ей на плечи.
Как она и просила, Элизабет украсила комнату свечами, которые стояли где только можно и все уже были зажжены. Когда Ханна выключила свет, эффект получился как раз такой, на какой она и рассчитывала: вся комната была окутана теплым мерцающим светом.
Горничные разобрали постель и оставили на каждой подушке по алой розе. В ведерке со льдом охлаждалась бутылка шампанского.
Все было в точности так, как она себе представляла.
— Я смотрю, ты была занята, — сказал Филипп.
Девушка вздрогнула от неожиданности и спешно обернулась. Филипп стоял, опершись о косяк двери, на нем были темные штаны и белая рубашка, расстегнутая на груди.
Она почувствовала себя совершенно голой в своей коротенькой ночной рубашке и едва поборола желание прикрыться руками. Филипп не должен знать, что она так нервничает.
— Я просто не услышала, как ты постучался.
— Это потому, что я не стучал. Надеюсь, ты не возражаешь, раз теперь мы женаты. — Он подошел к ней ближе, окидывая хищным взглядом. — Похоже, на мне одежды слишком много.
Рубашка соскользнула с его плеч и упала на пол. При свете свечей Ханна должна была выглядеть хорошо, но боже, как же хорош сам Филипп!
Одно быстрое движение — и Филипп уже подошел к ней совсем вплотную. Девушка надеялась только, что он не видит, как дрожат у нее руки…
Филипп поддел край кружевной окантовки возле ее груди.
— Очень мило.
Ханна с трудом сглотнула, изо всех сил стараясь расслабиться.
— Нервничаешь? — спросил он.
— Нет, — проговорила она тут же, но ее ответ походил более на писк, чем на нормальный человеческий голос. Девушка прочистила горло и решила признаться: — Ну, чуть-чуть, может быть. А ты?
Он ухмыльнулся и покачал головой. Ну конечно. Он же делал это раньше… Филипп наклонился и поцеловал ее обнаженное плечо.
— Как вкусно ты пахнешь, — прошептал он ей на ухо.
И он тоже… Ей нравились его внешность, его запах, все в нем. Так почему же она не могла заставить себя коснуться своего мужа?
Его руки легли ей на бедра, и девушка напряглась еще сильнее.
— Ханна, расслабься.
Она сделала глубокий вдох и выдох.
— Я не очень хорошо знаю, как себя вести. Это мой первый раз.
Вместо того чтобы расстроиться, что, по ее мнению, должен был сделать Филипп, он улыбнулся. И даже не снисходительно. Так улыбаются, когда любят…
— Просто делай то, что считаешь нужным. Доверься своим инстинктам.
В этом-то как раз и была проблема. Похоже, все ее инстинкты куда-то подевались. Как раз вовремя…
— Для начала можешь дотронуться до меня.
Он взял руку Ханны и приложил к своей груди. Ее ладони было тепло, почти горячо, но Ханна, отчего-то смутившись, не посмела поднять на него глаз.
Филипп продолжал ее целовать, и девушка судорожно вздохнула — то ли от страха, то ли от удовольствия.
— Честно говоря, я не был уверен в том, что ты девственница.
— Не был? — удивилась она.
— После того, что случилось в моей комнате, я засомневался. Мне показалось, что ты достаточно хорошо знаешь, что делаешь. — Он поцеловал жену под подбородком, перешел на шею… Пальцы ласкали сквозь тонкий шелк ее грудь. — Значит, ни один мужчина не касался тебя так?
— Нет.
— Никогда? — промурлыкал он.
Девушка молча покачала головой. По довольной улыбке Филиппа она догадалась: ему нравится, что она принадлежит лишь ему одному. И ей тоже это нравилось…
— И так? — продолжил он свой допрос.
Его ладони полностью легли ей на грудь, и с гy6 Ханны едва не сорвался стон. От его дразнящих прикосновений у нее голова пошла кругом…
Филипп подхватил се на руки и бережно уложил на постель. Потом освободился от одежды и присел сам.
Ханна не могла не посмотреть на то, что наконец-то открывалось ее взгляду. Может быть, она и не была экспертом, но ей показалось, что природа наградила короля щедро.
Опершись на локоть, Филипп прилег рядом, на губах его играла так хорошо знакомая ей хищная улыбка.
— Ну, вот мы и вместе.
— Вот мы и вместе, — эхом отозвалась она.